Изотов как-то заметил, что каждому свое… К Листунову придется подбирать иные ключики… От Алексея Игорь знал, что тот несколько раз встречался с Родионом Яковлевичем – передавал ему всякую автомобильную мелочь.
По совету Изотова Игорь за кружкой пива или бутылкой вина заводил разговоры с Алексеем о том, как люди живут за границей, сколько там замечательных товаров, а у нас за пустяковой модной импортной тряпкой или обувью выстраиваются очереди…
Алексей мрачно слушал, иногда поддакивал, но чувствовалось, что все это не очень-то задевает его, приятель чаще всего переводил разговор на отца: каким образом все поточнее выяснить о нем? Сейчас многих реабилитировали, он, Алексей, убежден, что отец ни в чем перед Родиной не провинился. Игорь отговаривал его, толковал, что все может обернуться еще хуже для Алексея…
– Батя был коммунистом, – жуя папиросу, говорил Листунов. – Всю жизнь отдал за Советскую власть, а она, власть-то, вон как, оказывается, его отблагодарила!
– Думаешь, твой отец один такой? – вставлял Игорь.
– Что-то ведь надо делать? – нервничал Листунов. – Может, обратиться в Президиум Верховного Совета?
– Отца-то они тебе все равно не воскресят, – резонно замечал Игорь. Родион Яковлевич наказал всячески удерживать приятеля от самостоятельных действий. Алексей Листунов «зрел»…
Недавно Игорь Найденов, впервые с тех пор, как познакомился с Изотовым, испытал настоящий панический страх. После работы он поехал на Белорусский вокзал, чтобы положить в камеру хранения хозяйственную сумку – с такими обычно ходят в продовольственные магазины. Как назло, все автоматические камеры были заняты. Он бесцельно бродил по шумному вокзалу, полистал в киоске «Союзпечати» журнал «Экран» с популярной актрисой Извицкой на обложке, выпил в буфете чашку черного кофе с ватрушкой и снова отправился к кассам. Вокзальная суета вызвала в памяти далекие военные годы, когда он беспризорником мотался по стране с шайкой поездных воришек. В войну в помещениях был другой запах: смесь карболки и дезинфекции, а шум и суета те же самые. Проходя мимо громоздких желтых скамеек с вырезанными на спинках буквами «МПС», он вдруг испытал жгучее желание стащить желтый кожаный чемоданчик, стоявший у ног пожилой женщины в синем берете с брошкой. Пассажирка, откинувшись на скамье и приоткрыв рот с золотыми зубами, дремала…
Подивившись про себя змеиной живучести старых воровских привычек, Игорь подошел к единственной открытой камере, машинально потянул за ручку закрытой секции, которая была рядом. Опустив в щель 15 копеек, сунул в черную дыру сумку, набрал код и захлопнул серебристую дверцу. Повернувшись, встретился глазами с сержантом милиции, который бесшумно подошел сзади. Это был молодой человек с внимательным взглядом и чуть заметной усмешкой на чисто выбритом лице. По видимому, недавно вернулся из армии – очень уж ладно сидит на нем синяя милицейская форма.
– Откройте камеру, – требовательно произнес он.
– Зачем? – удивился Игорь. Поначалу он не испугался, только удивился.
– Набирайте, набирайте, – сказал сержант. Игорь нервно набрал код, потянул за ручку. Дверца не открывалась.
– Наверное, перепутал, – пробормотал он, суетливо крутя пластмассовые шпильки. И почувствовал, что пальцы дрожат.
Дверца наконец открылась, Игорь подтащил к краю сумку.
– Что в ней? – спросил сержант.
Вот тут и пришел страх. Чтобы милиционер не заметил, как он побледнел, Игорь отвернулся к камере и, глядя на злосчастную сумку, мучительно думал, что делать. Он и представления не имел, что находится в ней.
– Я не понимаю… – слабо запротестовал Найденов.
– Перечислите вещи, которые находятся в вашей сумке. – В голосе сержанта появились сердитые нотки. – Чего проще… если сумка ваша.