– Он что предлагал?
– Коля пространно толковал о Фрейде, уверял меня, что в отличие от многих людей, которые не умеют обуздывать свое первобытное «я», он запросто может… Твой любимый Коля никого не любит, кроме себя самого.
– Ну это ты слишком! – возразил он.
– Рано или поздно ты в этом убедишься, – улыбнулась она.
– Сейчас он – единственный мой друг, – задумчиво произнес Вадим. – Правда, мы давно не виделись… Сколько же? Месяцев пять…
– А почему? – сказала она. – Подумай над этим, и ты признаешь мою правоту.
– Остался еще писатель Витя Воробьев…
– Он оказался самым честным – ничего не просил и не приставал.
– Хороша же компания у тебя тогда собралась! – хмыкнул Вадим.
– Думаешь, ты лучше? – сбоку взглянула на него Вика.
– С умной женщиной опасно иметь дело… – смутился Вадим.
– Ты так красиво расписывал свою личную свободу, а теперь тебе хочется как-то оправдать себя в своих собственных глазах, – продолжала Вика. – Ты уж, пожалуйста, дорогой, займись этим без меня, ладно?
– Поехали со мной в Андреевку? – неожиданно предложил Вадим.
– Это на Лазурном берегу? – улыбнулась она. – Где-то возле Ниццы?
– Это самое прекрасное место на земле, – засмеялся он. – Там дед мой срубил первый дом, ему помогали строить избу медведи, зайцы путались под ногами, а жареные перепела сами садились на противень…
– Спасибо, милый, ничего не выйдет: я через неделю еду на машине в Ялту.
– С кем? – ревниво спросил он.
– Ты же знаешь, у меня много поклонников.
– С Беззубовым?
– Какое это имеет значение? – посмотрела она ему в глаза.
– Действительно, это не имеет никакого значения, – покорно согласился Вадим. – Не успев еще завоевать тебя, я уже предъявляю какие-то права.
– Во-первых, завоевала тебя я, – поправила Вика. – Во-вторых, вы, мужчины, собственники. Дело в том, что женщины тоже считают вас своей собственностью.
– А я думал, с рабством у нас давно покончено… – подпустил шпильку Вадим.
– В рабов потихоньку превращаетесь вы, мужчины, – с пафосом произнесла Вика. – Мы, женщины, берем реванш за все прошлые домостроевские притеснения.
– Бедные мужчины!.. – вздохнул Вадим.
Солнце зашло, на потолке, увядая, бледнела узкая багровая полоска, ветер с залива шевелил тяжелую портьеру, за окном шумели высоченные сосны, протяжно поскрипывал треснутый сук. Неподалеку монотонно лаяла собака: полает, полает и замолчит. Когда далеко проходила электричка, в хрустальной вазе тоненько дребезжала металлическая, с заостренной ручкой расческа. Вадим сбоку смотрел на лежащую рядом женщину. О чем она думает, глядя в потолок? Только что была такой близкой, родной, а сейчас уже далеко-далеко от него. Может быть, на берегу Черного моря… Когда Вадим в шутку грозился Ирине, что изменит ей, та смеялась, повторяя, что он не способен на такой «подвиг»! Почему жена была так уверена в нем? Он впервые ей изменил и не чувствует никакого раскаяния. Значит, это так просто? А если изменит Ириша?.. От этих мыслей ему стало не по себе, перехватило дыхание. Захотелось домой, к Ирине…
Удивительная женщина Вика! Кажется, Вадим не пошевелился, ни одним движением, ни взглядом не выдал обуревавших его мыслей, однако она неожиданно села на тахте, положила ему руки на плечи, пристально уставилась в глаза.
– Поезжай к ней, – шепотом произнесла она. – Не заставляй ее переживать. Я ведь знаю, ты никогда ей не изменял. Не считай и того, что было между нами, изменой. Не знаю, как ты, а я знала, что это случится, хотела этого… Пусть это будет случайным эпизодом в нашей жизни.
– Не говори так, – попросил он.
– Я не хочу, чтобы Ириша страдала, – настаивала Вика. – Поезжай, дорогой, я не обижусь.
Он вяло возражал, что Ирине безразлично, будет он дома ночевать или нет, но уже сам знал, что сейчас встанет, оденется и поедет в город.