И этот момент мне тоже не совсем был понятен в планах Педрищева. Потому что, если он думал руководить работами, не выходя из своей собственной квартиры, находящейся на 13 этаже, хоть и достроенной уже высотки, считая, что это и есть его прорабская деятельность, то он же, как показывает практика, с трудом находил своё старое место работы, не говоря уже о новом, и просто, обо всём остальном в интернет-пространстве в собственном планшете.
Хотя, это и было то, единственное здравое зерно в его мечтах, учитывая его возраст и ноги с коленями-сидеть, подперев голову кулаком, словно у себя в кабинете, на кафедре, но у себя в квартире, и оттуда командовать нанятой бригадой рабочих, крича, как сейчас в электричке, чтобы все услышали, не только он сам «Вира! Майна!» А потом мысленно попытаться пробежаться по стройплощадке в надетом на голове защитном шлеме, и всё же не угодить под строительный кран, угрожающе размахивающий железным крюком, на котором закономерно не будет ничего надето, ибо и стройки тоже не будет, сколько не мечтал бы об этом Педрищев, мня себя великим инженером-строителем.
Можно было бы предположить, что не всё так безнадёжно в его мечтах стать прорабом, имея такие больные, почти не ходящие ноги, ведь есть же спортсмены-инвалиды, которые сидя в своих колясках даже участвуют в паралимпиадах, и даже добиваются каких-то спортивных результатов на своём уровне. Но вот именно, что на своём. А Педрищев решил залезть даже не в инвалидное кресло, а на последний этаж возведённого не им, но доведённого им лично до ума, дома, в своих бесплодных мечтах и фантазиях.
А, если отставить в сторону эту наиболее удобоваримую или приемлемую идею, если бы не знание компьютера кандидатом политологических наук на уровне начинающего пользователя, а только на минуту представить, как он самолично будет руководить своими планируемыми работами, то возникает единственное желание, плотно закрыть глаза, как в далёком детстве при виде ночного кошмара, чтобы не лицезреть жуткую картину происходящего, в которой прорабу Педрищеву, как лучшему комику двадцатого столетия Чарли Чаплину, будут падать на голову вёдра с красками, следом, даже без посторонней помощи, он своими бедными больными ногами, пытаясь удержаться на плаву, будет скользить по липкому полу, словно намазанному сливочным маслом, садиться на шпагат и уже в такой позе, даже без разгона, вылетать на маленький островок недостроенного балкона или лоджии, которые он планировал застеклить или даже сделать продолжением одной из комнат недоделанной квартиры недостроенного дома.
Потому что, та самая экономическая ситуация в стране не дала возможности закончить кому-то начатое, не говоря уже о том, что у народа, для которого так старался ставший, после своего благоустройства, реальным инвалидом Педрищев, банально нет денег на покупку элитного жилья, коем названы были эти коробки с новомодными квартирами-студиями, больше напоминающие русский хлев, а не европейский стандарт, ни даже малобюджетного. Но, видно именно этот момент, упадок экономики, и промечтал великий сеятель и новатор, кандидат политических наук Вячеслав Николаевич, успевший только с помощью жены пробить и освоить ниву риэлтерской деятельности, которую, собственно, и желал совместить с прорабской.
Но, если учитывать то, как он сражался за сдачу в наём и продажу квартир от фирмы, в которой трудилась его жена, пока муж готовился к защите докторской, то вряд ли у них, что-то дельное могло бы получиться при любом раскладе.
И это я уже знал не понаслышке и не из уст самого политтехнолога, который всю свою сознательную жизнь только и занимался тем, что наводил тень на плетень, а потом сам же и расхлёбывал ловко созданные им ситуации.
Как и в случае со мной. Это и была как раз та история, когда я молитвами Вячеслава Николаевича оказался в глуши и вдали от столицы.