Её длинные рыжеватые волосы, волнуясь, щекотали шею и открытые плечи, а кокетливый короткий сарафан ласковым прикосновением зелёного шёлка на каждом шаге обнимал: то левое, то правое бедро, то одно, то другое.
Заметив эту прикосновенную игру сарафана, Алиша вспомнила песенку, когда-то слышанную в детстве: озорную частушку, которую пели заводные морщинисто-улыбчивые старушки на шумных и весёлых городских гуляниях.
«А я маленькая,
аккуратненькая!
Всё, что есть на мне,
пристаёт ко мне!»
Алиша рассмеялась и принялась считать объятия сарафана.
Раз! Два! Три!..
На сороковом шаге-объятии Алиша представила себя сороконожкой: длинной и неуклюжей рыжеволосой сороконожкой в сарафане, семенящей на коротких толстеньких ножках по шершавому тротуару.
Если бы я была сороконожкой, то сарафану пришлось бы туго! сквозь смех сказала Алиша.
Если бы ты была сороконожкой, я бы на тебя не налез! обиженно возразил Сарафан, и перестал обнимать её ноги, потому что в этот момент Алиша остановилась.
Алиша удивлённо посмотрела на Сарафан.
Раньше Сарафан никогда с ней не разговаривал.
Сарафан не мог посмотреть на Алишу.
У него не было глаз-пуговиц. Вместо глаз заботливая портниха, совершенно далёкая от чаяний всех кокетливых сарафанов, пришила ему мелкие, глубоко утопленные в ткань, пластиковые крючочки, запирающие прорезь уха на спинке. Поэтому Сарафан всегда мог чувствовать Алишу своим цветущим шёлковым телом, и даже слышать её своим полу-глухим ухом, но никогда не мог видеть.
Не видеть девушку, которая в тебе! Разве может быть хоть что-нибудь мучительнее для тонкого летнего сарафана?
Это гораздо мучительнее, чем быть запачканным или нечаянно порванным! Это мучительнее, чем быть просто забытым и заброшенным на самую дальнюю полку шкафа! И даже если бы Сарафан и вовсе выбросили, наверное, это не было бы так мучительно, как мучительна невозможность видеть ту, чьё загорелое тело скрываешь от чужих глаз, незаметно обнимаешь и гладишь, едва касаясь
Без глаз Сарафан считал себя ущербным и беспомощным недостойным такой, наверняка, самой красивой девушки на свете, как Алиша.
Даже слепым он был уверен в том, что она самая-самая красивая! И все вокруг видели её красоту. Все кроме него, который был к ней ближе всех!
А вдруг она в действительности уродлива? ущипнула губу Сарафана предательская мысль.
Нет! Этого не может быть! Алиша самая красивая! выскользнула из-под губы другая мысль, и Сарафан ещё сильнее огорчился.
От обиды Сарафану хотелось плакать! Но ему нечем было плакать. Не мог же он плакать ухом! Поэтому Сарафан просто наморщился у талии и, вконец разозлившись на предательскую мысль, принялся: то справа, то слева, приподнимать подол, оголяя Алише ноги.
Не дуйся! улыбнулась Алиша Сарафану.
Я и не дуюсь, насупившись прошелестел Сарафан, и соврал: Это всё твой любимый Ветер.
Он уже здесь?! вздрогнула Алиша, и сердце её сжалось в малюсенький комочек такой маленький, как только что проклюнувшаяся среди игольчатой скорлупки ёлочная шишка, и запряталось глубоко-глубоко под рёбра.
Сарафан настырно молчал.
Сарафану был противен Ветер. Этот наглец всегда врывался между Алишей и Сарафаном. А Сарафан терпеть не мог тех, кто пытался забрать у него Алишу. Но Если Алиша побежит сейчас к Ветру, то Сарафан вновь сможет касаться своей материей её ног
Где? Где Он?! быстро-быстро зазвенело из-под рёбер Алиши тысячами маленьких серебряных колокольчиков, ведь, когда она думала о Нём, все иголочки превращались в колокольчики. Где Он? Где?!
Сама ищи, ещё сильнее надулся Сарафан, и резко прижался к её груди, бёдрам, ногам, потому что Алиша стремительно побежала вперёд!
Эх, если бы Алиша знала, куда бежать
Глава 13. Ветер
Ветер!
Ветер, волнующий её Небо!
Западный Ветер, несущий на своём плаще чистые дожди Его небесных поцелуев!
Ветер, поднимающий Алишу: над широкими лапами подрагивающих и уклоняющихся от его дыхания деревьев, раскинувшихся лиственным зонтом; над покато-скользкой черепицей крыши, поблёскивающей от дождевых капель; над фонарными столбами, рассеивающими мёртвый свет электрических пятен; над уплывающим вниз городом крохотным и размытым, словно нарисованным акварелью на землянистом картоне!