Импортные товары подавляли советскую промышленность, хотя отечественные изделия зачастую были лучше, из натуральных материалов. Но они не могли угнаться за переменчивой западной модой и лежали на прилавках, а люди охотились за дорогой и яркой иностранной синтетикой. «Разрядка» помогла решить и проблему с продовольствием. С 1972 г. его тоже начали закупать за границей. По сути, Советский Союз превращался в поставщика нефти и газа для западных стран. А за «нефтедоллары» закупал импортные тряпки, ширпотреб, еду. Именно это, а не консервативность Брежнева, его нежелание идти на реформы, стало причиной «застоя».
Апофеозом «дружбы» было подписание в 1975 г. Хельсинкских соглашений по безопасности и сотрудничеству в Европе. Через 30 лет после Второй мировой войны западные державы наконец-то признали случившиеся территориальные изменения. Провозглашалось неприменение силы в международных делах, мирное решение конфликтов. Казалось бы, Советский Союз получил все, о чем он мечтал. Мир, налаживание взаимовыгодных связей, систему коллективной безопасности. Но в ответ на признание послевоенных границ нашей стране кое в чем пришлось уступить. В соглашения были включены обязательства о соблюдении «прав человека» О нерушимости границ США и их партнеры быстро забудут. А вот регулировать нашу страну «правами человека» оказалось очень удобно и трактовать «права» можно было очень широко.
«Разрядка» широко открыла двери в СССР и для западных идеологических влияний, культуры, литературы, мод, нравов, внедрения чуждых стереотипов мышления, поведения. Советские люди проникались убеждением, как хорошо жить на Западе, что там «все есть» зарубежные фильмы демонстрировали им «земной рай». Небоскребы, огни реклам, прилавки магазинов с любой едой и напитками, рестораны. О своем хорошем при этом не думали. Бесплатное здравоохранение или образование воспринимали как должное. Привыкли. А вот «свободы» казались ох какими заманчивыми!
Запад формировал в СССР собственные «пятые колонны». Диссидентов, «правозащитников». Правда, их было очень мало. Никакой серьезной опасности для государства они не представляли. КГБ знал их наперечет. Ликвидировать их можно было одним махом, но серьезной борьбы с ними вообще не было! Оглядываясь назад и оценивая факты, историки приходят к выводу Андропов не столько боролся с диссидентами, сколько делал им рекламу [109]. Некоторых высылали за границу, как Солженицына. Но нетрудно увидеть высылали именно таких, кто мог пригодиться на Западе для антисоветских кампаний (о высылке Солженицына представители Андропова предварительно договорились с ФРГ).
Можно назвать и другие факты загадочного свойства. В 19601970-е гг. в СССР стали подспудно развиваться националистические движения в Прибалтике, Средней Азии, Закавказье, на Северном Кавказе. На Украине националистам покровительствовал первый секретарь компартии Шелест, при нем бывшие бандеровцы стали назначаться в районные, городские, сельские органы власти. И хотя Шелеста все же сняли, но его выдвиженцы остались. А КГБ этих угрожающих процессов как будто не замечал. Националисты гнездились под маскировкой «общественных», «культурных» организаций. Борьба с ними фактически не велась. Почему?
Глава 2
Откуда берутся предатели
Брежнев дряхлел, впадал в маразм, и самой весомой фигурой в руководстве снова становился Суслов. Но в это же время идеологическое ведомство Суслова принялось раздувать «культ личности» Брежнева. Повсюду появились его огромные портреты, транспаранты с его цитатами. Газеты, телевизионные и радиопередачи наполнились славословиями в его адрес. Посыпался натуральный «звездопад» орденов на грудь дряхлого Генсека и оказывается, что инициатором награждений обычно выступал Суслов. Были изданы «мемуары» Брежнева, пошло их массовое «изучение», им присуждались литературные премии. Неужели авторы этих кампаний могли не понимать насколько уродливо и карикатурно они выглядят? Нет, должны были понимать. Но они порочили и карикатурили не только Брежнева, а саму советскую систему.
А в Политбюро появился Горбачев. В его биографии много темных пятен. Два его деда в свое время попали под репрессии (один как кулак, второй как троцкист). Два деда его жены тоже были осуждены как троцкисты. Но на родине, на Ставрополье, семья Михаила Сергеевича имела какие-то очень солидные связи. Он еще в школе за ударный труд на уборочной был награжден орденом Трудового Красного Знамени. С такой наградой без экзаменов поступил в МГУ. По окончании вуза неведомые покровители в Ставрополе уже ждали его, взяли на комсомольскую работу, через пять лет он стал первым секретарем крайкома ВЛКСМ, потом перешел на партийные должности. На съездах и конференциях подружился с «соседом» Эдуардом Шеварднадзе, возглавлявшим комсомол Грузии.