При Черненко андроповские проекты реформ были свернуты. Новый генсек ставил совершенно другие задачи образцом он считал экономические модели, создававшиеся при Сталине. Намечал реабилитировать и самого Сталина, его политику. Считал необходимым кардинально очистить сферу культуры, напрочь зараженную иностранными влияниями. Но к власти он пришел слишком поздно, тяжело больным. Вокруг него уже оказалось «все схвачено». Его указания не выполнялись. Разрабатывать новые проекты реформ по «сталинским» образцам никто и не думал. Генеральный секретарь восстановил в партии Молотова и лично вручил ему партбилет но ни одна партийная газета об этом даже не упомянула. Меры по оздоровлению культуры вылились только в гонения на самодеятельные рок-группы, что злило молодежь.
А подготовить постановление ЦК об осуждении хрущевской антисталинской кампании Черненко решил сам во время очередного отпуска. Академик Чазов вместе с Горбачевым порекомендовали ему высокогорный курорт «Сосновый бор» на Кавказе. Очень его расхваливали. Но у астматика в разреженном горном воздухе пошло резкое ухудшение. Он даже не смог передвигаться, понадобилась «каталка». Примчался Чазов с врачами, заявили: «Надо менять курорт» [48]. Но после этого отпуска Черненко уже не мог ходить, ему требовались кислородные аппараты. На заседания охрана приносила его на руках, и он невнятно зачитывал несколько фраз по бумажке, приготовленной помощниками. Делами стал заправлять Горбачев.
Тут как раз и из Лондона поступило приглашение от Маргарет Тэтчер: для налаживания отношений прислать в Англию делегацию от Верховного Совета СССР. Но оговаривалось: возглавить ее должен непременно Горбачев. Дело выглядело крайне важным: шаг к «разрядке»! Михаил Сергеевич, как обычно, поехал с женой. А в качестве ближайшего советника взял Яковлева. Не имевшего никакого отношения к Верховному Совету. Тэтчер дала личную аудиенцию Горбачеву в Чекерсе. В особой резиденции премьер-министра, где принимали лишь глав государств. А Горбачев в ходе беседы сделал жест, просто ошеломивший Тэтчер. Вдруг развернул перед ней карту советского Генштаба с высочайшими грифами секретности, где были показаны направления ядерных ударов по Англии, обозначено, откуда и какими средствами они наносятся.
Горбачев пояснил: «Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее» [147]. Этот факт впоследствии подтвердили его пресс-секретарь Грачев, Яковлев и сам Горбачев [142]. Кстати, карта не могла быть подлинной. Оригинал могли выдать на руки только Генеральному секретарю, да и то со множеством формальностей. Либо у Горбачева уже и в Генштабе имелись «свои» люди, изготовившие для него неучтенную копию, либо он привез фейк. Но в любом случае Тэтчер оценила жест. Михаил Сергеевич откровенно показал, как далеко он готов пойти «навстречу» Западу. Мало того, он отдавался на волю Запада! Любое упоминание о демонстрации карты обернулось бы для него в Москве полным крахом.
Точное содержание их разговоров остается неизвестным, но в ходе визита Михаил Сергеевич еще несколько раз подтвердил репутацию «неординарного» политика. Советская делегация должна была возложить венок на могилу Карла Маркса. Но Горбачев эту миссию поручил помощникам. А сам с женой вместо кладбища отправился в одноименный универмаг Маркса, где Раиса Максимовна повышенно интересовалась ювелирными изделиями. А перед депутатами британского парламента Горбачев выступил на тему, совершенно не характерную для советского руководства: «Европа наш общий дом». В общем, он прошел еще одни «смотрины». В 2014 г. была рассекречена переписка Тэтчер с президентом США Рейганом. Там она поставила свою оценку Михаилу Сергеевичу: «Мне он на самом деле понравился. Я уверена, что с этим человеком можно иметь дело».
Да, Михаил Сергеевич еще не был вождем партии и государства. Но уже мог себе позволить вести себя совершенно независимо. Потому что Черненко был совсем плох. 10 марта 1985 г. он скончался. Генеральным секретарем был избран Горбачев. Обращает внимание, что 11 марта, прямо в день избрания, в Нью-Йорке вышла большим тиражом брошюра с его биографией. Ни один прежний генсек такого не удостоился. Но стоит учесть и разницу во времени между Москвой и Нью-Йорком. Заседание, избравшее Горбачева, закончилось в 17:30. В Нью-Йорке было около 9:30. Чтобы брошюра в этот же день была выброшена на прилавки, ее требовалось напечатать заранее. Американские издатели уже знали советским генсеком станет Михаил Сергеевич. Впрочем, для такой уверенности имелись весомые причины. Сейчас известны цифры, что к началу перестройки в руководящих эшелонах власти СССР было около 2200 агентов влияния Запада.