Почему же шомпольная?
Потому как шомполами веками народ секли, ответил тот.
Не народ, преступников. Да оказалось, мало секли, вон что они, недосеченные, в столице-то утворили. Вы, я смотрю, революционного склада ума, а в захолустье винцом торгуете-с. Не по вашему, так сказать, типажу. Ладно, к делу.
Следователь поднялся, махнул рукой, предлагая всем идти за ним, направился к лестнице, что вела в подсобку.
Картина убийства действительно была ужасной. Видавший виды Блудов даже удивился, откуда у одного человека могло взяться столько крови. Тут будто забили стадо свиней. Серафим схватился за горло его начало тошнить. Однако его не вывернуло, прокашлявшись, он вроде бы успокоился, хотя лицо Любезнова походило на стертый пергамент. И конечно следователя поразило то, что голова целовальника была рассечена пополам почти до шеи. То есть, убийца обладал недюжинной силой.
Покажите, пожалуйста, руки, попросил Блудов Серафима.
Что? Любезнов все еще пребывал в оцепенении.
Хомутов схватил торговца за запястья, вывернул их ладонями вверх.
Мозоли трудовые, констатировал следователь.
Бочки-то с мешками таскать, ответил «студент».
Теперь подошвы.
Что?
Хомутов ткнул парня в бок:
Ну, ты, дурака-то из себя не строй. Сказано показывай что требуют, значит показывай.
Следователь внимательно осмотрел через лупу, что достал из саквояжа, обе подошвы изношенных сапог. Пинцетом поддел часть земли, прилипшей к каблукам. Землю завернул в лист бумаги, положил в саквояж.
Где вы были этой ночью и утром, господин Любезнов?
Дома. Что за станцией, у Черного пруда. Отец покойный арендовал квартиру у купца Прянишникова. Купец помер, батюшка тоже, плачу его вдове Елизавете Родионовне пять целковых. И продуктами ей помогаю.
Она вас видела ночью?
Н-нет. У нее вход со двора, а у меня с пруда.
Вы, я так понимаю, не женаты.
Бог миловал.
Ага. Ну а дама у вас есть?
Вы, вероятно, хотите спросить, был ли я ночью с какой женщиной. Нет, спал один.
Значит, у вас нет алиби.
Чего нет?
Любезнов снова получил тычок от надзирателя в бок:
Не придуривайся!
Да нет у меня ничего! воскликнул Серафим и всхлипнул по-детски. Не убивал я трактирщика, крест целовать готов. За что мне его убивать, сами подумайте!
Как за что? следователь изумленно округлил глаза. Причина самая что ни на есть веская он отказался выплатить вам полную сумму за поставленное вино. Что скажите?
Ну. Ну, повздорили малость, я не сдержался, бросил ему в лицо его деньги. Но это ж пустяк.
А говорили вы целовальнику, что он толкает вас на преступление?
На преступление? Не помню, может, и говорил. Ну, правильно, говорил мол, толкает меня на самоубийственное преступление, теперь мне только в петлю и остается.
Вот как. И отчего же не влезли?
Куда?
В петлю, сударь, раз вы намеревались?
Не намеревался я! В сердцах просто крикнул.
В сердцах, значит. Ладно. Архип Демьянович, вы описали вещи в карманах убитого?
Помощник надзирателя нервно затоптался, кашлянул в огромный кулак.
Я, ваше благородие, посчитал, что вы сами изволите
Понятно, можете не продолжать. Изволю. Господин Хомутов, вы будете далее записывать, а господин фельдфебель отправит задержанного Любезнова в участок. Да, сударь, посидите у нас, пока не выяснится.
Теперь закашлялся Хомутов, он попросил следователя самому отвезти Любезного в околоток, а Журкин «пусть уж продолжает записывать». Блудов понял, что надзиратель страдает похмельем, руки его плохо слушаются и писать ему будет затруднительно, потому возражать не стал.
Хомутов потянул «студента» к выходу, а следователь, надев тонкие кожаные перчатки, припал к телу убитого целовальника Бубнова.
Записывайте, Архип Демьянович: в правом кармане жилетки трактирщика Бубнова, синего цвета, в желтый горошек, обнаружен серебряный хронометр на цепочке фирмы «Tell». В левом кармане жилетки находится связка из трех ключей.
Одного ключа не хватает, сказала, появившаяся неожиданно для всех сзади Ольга.
Следователь взглянул на нее, ухмыльнулся Бубнова по-прежнему не смотрела в глаза. Но лицо спокойное, даже отстраненное, как у богомолки. Прав фельдфебель, гвоздь, настоящий железный гвоздь.
Что за ключ отсутствует? спросил женщину Блудов.