Трус, значит, хмыкнул мужчина в куртке. Только трусы подражают.
Не плачьте, «похмельному» захотелось поддержать женщину, но он не мог найти слов, кроме тех, что всегда говорил потерпевшим и родственникам убитых. Мы его найдем. Обязательно.
Петр Андреевич Масленников мыл руки и смотрел в огромное зеркало. В нем отражалась просторная и чистая уборная на заднем плане, и усталое, осунувшееся лицо, поседевшие редкие волосы, крупные толстые очки на переднем. Перед ним было лицо нездорового человека Петр Андреевич незаметно кивнул, словно соглашаясь с собственной мыслью. В последние годы его пугало то, что он видел в зеркалах. Проблемы с сердцем, нервами, тяжелая одышка, хотя он вовсе не был толстяком, и так довольно редко позволяли забыть о себе, а тут еще и эти зеркала Он не казался себе красивым человеком не в том понимании красоты, которая вызывает восторг у женщин, в пятьдесят с лишним в таких категориях не размышляют. Просто он где-то вычитал, еще в молодые годы, что все происходящее с человеком, поступки, мысли, действия оказывает самое непосредственное влияние на его внешний облик, «лепит» из его тела то, что в конце концов он и видит потом в зеркале. Успешный, признанный писатель, обласканный критиками, экранизированный, и не единожды пусть не великий, но практически современный классик, и вроде небедный, вроде благообразный, интеллигентный он видел в зеркале кого-то совсем другого.
Но именно этот «кто-то» и был им, Петром Андреевичем Масленниковым. Который спустя пять минут после того, как аккуратно просушит руки, причешется и поправит галстук, выйдет на маленькую сцену и произнесет речь, которой от него так ждут. Ждут не самой речи, и не его самого это он понимал тоже. Ждут его решения. Вот уже который год Петр Андреевич председательствовал в жюри крупной премии, и весь литературный мир с замиранием следил за тем, кому на этот раз Масленников выпишет путевку в мир признания и славы, тиражей и гонораров, а кому, как в футболе «красную карточку», обрекая на забвение.
Масленников делал это буднично, скрывая эмоции, а если быть честным перед самим собой и вовсе не испытывая их. Ему предстояло ближайшие минуты посвятить этой стороне своей жизни, своей работы, профессии и он шел по коридорам университета, где почему-то решили объявить «короткий список» на этот раз. Поднимался по лестницам, зная, что сейчас придет и сделает это. Сделает спокойно и, по возможности, быстро как делал всегда.
На небольшой сцене стоял длинный стол, накрытый белой скатертью, за ним в один ряд сидели люди. Масленников занял свое место рядом с немолодой, но энергичной Лидией Яковлевной, куратором множества литературных проектов, в том числе и этой премии, и многих других. Он знал эту женщину наизусть и привык к ней казалось, она всю жизнь была рядом, вот совсем, как теперь, за этим столом. Она представляла его зрителям: член, лауреат, обладатель Он слушал вполуха свои регалии, вытирая со лба пот. Эта необходимость раздражала Петра Андреевича мокрый лоб могли принять за волнение, а ведь на самом деле у него просто были проблемы с обменом веществ.
Наступила его очередь Лидия Яковлевна, улыбаясь, передала микрофон.
Я хочу сказать начал он. То же, что говорю всегда в своих выступлениях здесь кто участвует не в первый раз, знает, и на других мероприятиях, куда меня пока еще зовут, на этих словах он поперхнулся и несколько раз кашлянул, что главное в нашем деле традиция. Традиция это то, на чем мы все стоим, это наша основа, позволяющая каждому двигаться вперед в своих лучших стремлениях, развиваться, расти. Ну и каждый год подводить кое-какие итоги, он улыбнулся. Традиция это преемственность, это как эстафета, как олимпийский огонь. Только мы не избавляемся от огня, передавая его от одного человека другому от писателя к писателю в нашем случае, а поджигаем каждый год от одного большого огня несколько маленьких, которые затем разгорятся и будут гореть все ярче и ярче. Не исключено, он выдержал эффектную паузу, что какой-то из этих огней затмит своей яркостью тот, который зажег его, какой-то будет гореть ровно и ярко, а какой-то трепетать и колыхаться на ветру, в поисках того, что поможет ему окрепнуть. Но главное то, что, зажегшись сегодня, ни один из этих огней уже не погаснет, Масленников остановился и горделиво осмотрел аудиторию. Это я и называю традицией. Мы несем литературную искру, писательскую лучину, это честь и огромное счастье для нас. И огромная ответственность потому что от огней, которые мы зажигаем сегодня, родятся новые, робкие и смелые огни, и тот свет, то тепло, которые мы все несем в этом мире, оберегаем его всю жизнь это и есть наша литература.