– Слово фиала – «Фиакриссе». Дай мне Слово Меча Повторной Жизни.
– «Репаре, Ресуме, Рестаурато», – перед тем как ответить, темноэльфийский властитель мгновение поколебался. – Догадываешься, почему три?
Я кивнул. Это уже из области моих профессиональных знаний. Кадавры – подобия живых существ, упрощенные и из иных материалов, но принцип перезапуска на три точки у них тот же, что и у живых.
– Плата совершения обычная.
Это я, к сожалению, тоже понял. Кому-то из полицейских или заключенных поблизости от морга в участке основательно не повезет. Нет чтобы туда некстати занесло Нохлиса или кого-нибудь из его команды!
– Срок исполнения – сутки, – продолжал эльф.
– Э, я раньше утра в храм не полезу, – возмутился я. – С пьяных-то глаз!
– Твое время – твое дело. Трать как хочешь. – Высокородный чуть скривил губы то ли в усмешке, то ли в гримасе. – Но о сроке помни.
– Что же сам не сделаешь, раз так спешно? – Я продолжал молоть языком, от выпитого слегка утратив соображение и чувство меры.
– Нашему роду Победившие Боги приносят несчастья. – Он снова скривился. – Как всякий удачливый вор обокраденному. Хирра всего лишь зашла в храм – и уже мертва.
– Хирра – это которая? Та, что меня гоняла? – продолжал нести я.
Опьянение удвоило ощущение того, что я все еще жив. Так что меру вежливости в разговоре с высоко родным я давно утратил. Правда, закончил свой монолог я даже с некоторым сочувствием:
– Да, девочка была что надо. Какой идиот ее только в охотники пристроил! Целее бы дома была!
Взгляд эльфа показался мне тяжелее всех виденных в жизни надгробий. От глины на братских могилах Вест-Мекана до мегалитов тесайрских Заброшенных гробниц.
– Хирра – моя дочь. И это я сделал ее Охотником, – сказал он, как отрезал.
– Так же, как она меня? Или для владетельных есть более аристократический способ? – сразу сбавить тон не удалось. Не в моем это характере.
– Другого способа нет.
Умолкнув, эльфийский властитель отступил обратно во тьму, которая привела его сюда. Которая его породила и, надеюсь, поглотит когда-нибудь, разрази Судьба всех высокородных обоего пола, невзирая на родственные связи! Оставил-таки за собой последнее слово!!!
Как выяснилось утром, до кровати я все-таки до брался. И остаток пива добил, невзирая на все зароки. Сапоги вот не снял, но это уже детали.
Гораздо хуже было то, что все вчерашнее не являлось пьяным бредом. Стало быть, нужно отправляться в храм, где после предыдущего визита никто не ждет меня с распростертыми объятиями.
Что ж, это все-таки лучше, чем сидеть, наливаясь пивом лишь для того, чтобы каждое мгновение не ощущать себя сволочью. Жуткой тварью в человеческом обличье.
Для разнообразия можно этой сволочью побыть. Отработать, так сказать, аванс в виде собственной жизни, длящейся уже на сутки дольше, чем могла бы при ином раскладе. Всего-то надо было сказать «нет» в ответ на столь щедрое предложение. Или просто оказаться не столь увертливым немного пораньше...
Вся беда в том, что я не люблю и не умею умирать. А уж не хочу-то как!!!
Храм после вчерашнего оказался временно закрыт для посещения. Как выяснилось, в основном ради ремонта. Ладно, витраж, кадило и курильницы – это я, отпираться нечего. Но вот кто развалил ограду паперти и посшибал статуйки с нижнего яруса, решительно не представляю. Народ так ломанулся, что камень не выдержал, так, что ли? Или высокородный покривил душой и уже учинил с утречка попытку штурма?
Последнее вряд ли. Тогда бы еще и охрана стояла, с парой станковых колесных стрелометов и магом из армейского резерва. А тут только каменщики и прочие штукатуры пока видны. Витражные мастера, ясно, все внутри, по месту основных разрушений.
Вот каменщики мне идею и подали.