Да знаю, махнув рукой, он продолжает путь к машине. Ты бесчувственный скотина, а он в два раза хуже, шумно выдыхает.
Ты, как всегда, деликатен, хмыкаю в кулак и сцепляю руки за спиной.
Так уж вышло, Арман, что наша семья была вынуждена стать такой. Я сам вас растил такими людьми и никогда не жалел, что сделал вас редкими мразями, но по-другому в этом мире не выжить. Тут либо ты, либо тебя. Но что мне говорить, он хлопает меня по плечу. Ты лучше меня знаешь.
Знаю! Понял это, когда моих родителей хладнокровно убили. В тот день вместе с ними умерла и хорошая часть меня.
Думаю, завтра вечером он будет уже у тебя, говорит дядя перед тем как сесть в машину.
Я встречу его как надо, подмигиваю ему.
Чёрный автомобиль трогается с места, и я смотрю ему вслед, предвкушая завтрашнюю встречу. Переубедить Руслана в чём-то нереальная задача. А если честно, я и не собираюсь. Не знаю, какой у него план, но я его поддержу и помогу, чем смогу. Предательства никто не прощает, а Власовы и подавно.
Босс, зовёт меня Паша, и я обращаю своё внимание к нему. Ваш приказ выполнен, с гордо поднятой головой докладывает он.
Гладкова устранили? уточняю на всякий случай.
Приказов было много, но именно это дело интересует меня больше всего.
Да, он больше не помешает.
Хорошая работа, Паша, говорю и сажусь на заднее сиденье внедорожника. Можешь, когда к виску дуло пистолета приставят, да?!
Глава 5
Лиза
Вытирая слёзы, которые мешают ясно видеть дорогу, я бегу со всех ног, рискуя упасть и что-нибудь себе сломать. Поднимаюсь по ступенькам больницы, толкая людей, сразу же извиняясь за это. Впопыхах захожу в больницу и, едва дыша, останавливаюсь у стола регистратуры.
Дмитрий Гладков после аварии, жадно глотая воздух, говорю женщине за стойкой.
Полегче, деточка, протягивает тётка и сверяется с журналом на столе. По коридору, последняя дверь справа, сообщает она, и я несусь туда.
Толкаю дверь и вваливаюсь внутрь. На одной из четырёх кроватей лежит мой друг. На голове повязка, рука в гипсе, на лице мелкие царапины. Увидев его, я, ахнув, прикрываю рот и задыхаюсь от слёз.
Подхожу к его кровати, сажусь рядом с ним и пытаюсь найти правильные слова. Мне заметно полегчало, когда я заметила, что всё не так страшно. Узнав, что Дима попал в аварию, я, бросив всё, побежала в больницу и, пока неслась сюда со всех ног, успела столько всего напридумывать, что сердце до сих пор судорожно бьётся.
Дим, боже, ты как? касаюсь здоровой руки, но он отдёргивает её, словно я кипятком его ошпарила.
Слава богу, нормально, отвечает с обидой в голосе, и до меня пока не доходит, почему.
А как он должен ответить? Человек в аварию попал.
Ну да, наверное, причина в этом. Но почему мне кажется, что он обижен на меня?!
Как это случилось, ты ведь опытный водитель? интересуюсь я, считая тонкие ранки на лице.
А ты не знаешь? с плохо скрываемым удивлением спрашивает он.
Эм, нет, мне не сказали. Сказали только, что ты в больнице, я и побежала сразу, выпаливаю на одном дыхании.
Иди, скажи спасибо Власову, его слова как обухом по макушке.
В голове тут же всплывает фраза: «Увижу этого парня ещё раз возле тебя, пойдёшь покупать венок».
Конечно, я не восприняла всерьёз его слова и продолжила общаться с Димой так же, как и раньше. Я думала, Власов хотел меня напугать, ожидал, что я брошусь к его ногам, буду умолять не трогать моего друга и делать со мной всё что захочет.
Доигралась, Лизок?
Работы он меня лишил, в больницу отправил, землю под нашими домами купил
Что? округлив глаза, я открываю рот в немом крике. Какую землю?
Нашу, Лиза, с укором смотрит на меня. Там, где стоит наше поселение, скоро будет стоять торговый центр, отвечает друг, а я впадаю в ступор.
Как такое вообще возможно? Нельзя же просто взять и купить землю там, где живут люди не первое столетие. Да оттуда и начался наш город, там было первое поселение, а потом уже начали строить многоэтажки и сам город.
Это невозможно, едва слышно озвучиваю свои мысли.
Ты ещё в этом сомневаешься? Власов белый и пушистый, да, Лиза?
Я такого не говорила виновато опускаю голову. Я думала, он просто вселяет страх в людей.
Дура ты, Лизок. Раздвинула бы ноги один раз и всё ты в шоколаде, а теперь будешь спать на вокзале, его слова больно бьют, словно он влепил мне оплеуху.