Не знаю! Пусть живёт, как хочет! Это его дело! не больно-то он мне нужен. Тоже пуп земли нашёлся! возможно, Света и дальше продолжила бы свой допрос, но я перевела разговор на другую тему, не желая больше говорить не об Артёме, не о Маргарите. А у тебя как дела? Что ты мне такое важное хотела рассказать?! в ответ Света опустила глазки.
Сегодня мы с Мишей переспали! выдала она свою тайну.
Вот это да! У вас что, так серьёзно?! я не знала радоваться мне за них или наоборот, огорчаться?!
У меня серьёзно, а у него не знаю! Понимаешь, подруга, я кажется, влюбилась. На этот раз по-настоящему! подружка даже покраснела. Да, такой я её вижу впервые.
Неужели и Светку зацепил Купидон. А что, она девушка красивая, умная, одинокая. Миша тоже красивый мужчина. К тому же он добрый, заботливый. Так же одинок, я пришла к этому выводу потому, что за всё то время, что я живу в этом доме, ничто ни словом, ни делом не указывало на то, что Михаил не одинок. А что, может у них всё сложится и моя подружка будет счастлива.
Так это же хорошо! искренне порадовалась я за неё.
Хорошо! А если он меня не любит!? Что тогда? она грустно посмотрела на меня.
Тогда ничего! Поплачешь, пострадаешь! И всё забудешь! Но я думаю, что он тебя любит! понимаю, что прозвучало жестоко, но Светик должна быть готова ко всему.
Больше на эту тему мы разговаривать не стали. Подруга поудобнее устроилась у меня на кровати, и мы с ней обе уснули. Проспали мы где-то до полудня, вернее проспала я, потому что когда я встала, Светка просыпаться не собиралась. Я приняла ванну, привела себя в порядок и спустилась в гостиную. Дома было спокойно и тихо, лишь Даша хлопотала по хозяйству, да отец сидел в кресле и читал газету.
Доброе утро! поприветствовала их я.
Доброе утро, Маргарита Викторовна! поприветствовала меня Даша. Завтракать будете, вам накрыть?
Нет, Даш, спасибо! Если что, я поем на кухне! после этих слов девушка удалилась.
Давно ли это ваша светлость на кухне завтракает?! усмехнулся отец, даже не отрываясь от чтения газеты.
Что-то не так? будто бы не поняла я. Хотя я прекрасно понимала, что Маргарита ни за что в жизни не села бы за стол, за которым обычно ест прислуга. Это было выше её достоинства.
Да! протянул он. По ходу у тебя не только память отшибло, но и мозги вышибло! продолжал язвить он.
С мозгами у меня всё в порядке, не переживай! заверила я его, усаживаясь напротив него в кресле. Мне нужно серьёзно с тобой поговорить!
Слушаю! проворчал он, но от газеты так и не отвлёкся.
Разговор будет серьёзным! предупредила его я, убирая из рук газету.
Слушаю очень внимательно! он недовольно скрестил руки на груди и так же недовольным взглядом уставился на меня.
Я хочу, чтобы ты помог мне найти мою дочь!
Что? после моей последней фразы он не знал, плакать ему или смеяться. Явно не ожидал папочка такого поворота событий.
Я хочу найти свою дочь! повторила я.
Живую или мёртвую ты её искать собираешься?! он посмотрел на меня и ненавистью и неприязнью, что у меня даже мурашки по коже побежали. Ты хоть помнишь, куда ты её увезла? Помнишь, что с ней сделала?!
Нет, не помню! чистосердечно призналась я. Но не убила же я её!
А вот этого я не знаю! Ты на всё способна! Ты же ненавидела бедную девочку! А теперь я ненавижу тебя! Растил дочь, понимаешь, дочь! выкрикнул он мне в лицо, словно старался достучаться до моего сердца. А выросло чудовище! Чудовище, которому плевать на жизнь и судьбы других людей! Я уж не говорю о том, что тебе плевать на свою дочь!
Мне на неё не плевать! Потому я и хочу её найти! Помоги мне, пожалуйста! я взяла отца за руку, но он тут убрал свою руку из моей.
Не трогай меня!
Да что тут, чёрт возьми, происходит?! не выдержала я, и, вскочив с кресла, принялась мерить гостиную тяжёлыми шагами. Вы все повторяете, что я чудовище! Говорите о каких-то моих поступках, о которых я ничего не помню! А помочь мне не хотите! Я же не прошу вас искать Танюшу вместе со мной! Мне просто нужна её фотография!
А у нас нет фотографий Танюши! Ты их все уничтожила, разве не помнишь?! Ты отняла у нас девочку! Ты стерва! выкрикнул он мне в лицо, и видимо, больше не желая, продолжать разговор, поднялся к себе, а я осталась в гордом одиночестве. В одиночестве, которое мне уже стало надоедать.
***