Выходи медленно, не торопись
Она большими глазами посмотрела на меня, зажала рот себе рукой и вышла из машины.
Я там это на заднее сиденье положил мы приехали сказал я водителю, тот посмотрел на нас не добро, номилиционер что-то долго смотрел у него в документах. Мы не торопясь прошли мимо них и свернули в первую боковую тропинку с тротуара. Пройдя немного, мы побежали, смеясь и оглядываясь. Оказавшись перед кинотеатром «Луч» мы быстро побежали к кассе.
Два! На ближайший! Последний ряд! запыхавшись сказал я
Десять минут как идёт, меланхолично сказала кассир.
Я кивнул.
Шла французская комедия с Ришаром и Депардье по поиску своего сына. Мы пробрались на середину последнего ряда и огляделись народу было мало.
Нуты! Ну ты Люда не могла закончить. Ну ты. и авантюрист!
Мы не могли никак отдышаться.Потом, отдышавшись, мы начали перешептываться о том, как на самом деле звучат голоса главных героев, на нас зашикали немногочисленные зрители. Мы смотрели, как сынок ради неразделённой любви громит трубой машину своих незадачливых папаш.
Дебил! сделала заключение Люда, и расстегнула мне брюки.
Ты чего?
Думаешь, ты один способен на авантюрные поступки? и она аккуратно села сверху, чуть охнув.
На разборке двух папаш с сыном и его бандой в баре, мы уже тихонько выходили через вход из кинозала с осоловелыми глазами и красными лицами.Проверив, не караулит ли нас таксист в холле, мы на цыпочках прошли мимо кассы и удрали в парк есть мороженное.
Мы сидели под тряпочным зонтиком и ели мороженное из металлических пиал на длинных ножках.
Мммммм,.. протянула Люда. Люблю мороженное! В детстве в Москве ела Баскин Роббинс! Вот это была вкуснотища! До сих пор помню!
Нееее, самое вкусное- в вафельных стаканчиках!
Ты Баскин Роббинс не ел!
Это да, не ел. Название какое-то собачье!
Она звонко засмеялась.
Ээээх кто меня так ещё будет веселить? и она посмотрела куда-то мимо меня.
Расскажи, что ты прочитала интересное в последнее время, я перевёл тему.
Она вздохнула и вернулась из своих мыслей обратно.
Дурацкий местный журнал «Новь»! Каким дебилам разрешили его печатать?
У меня аж ложечка упала на пол.
Не переживай, я тебе свою дам, и продолжила. Открываю этот журнал, эту «Новь», а там неопубликованные письма Сергея Есенина к Дункакн! Ну-ка, ну-ка! Читаю ничего не понимаю, какая-то билиберда и стихи внизу с надписью «неопубликованные». Так ага Моя ты девочка, Дункан. Твоё гнездо, как мой стакан! Я аж офигела! Когда это Есенин такое писал? И что за гнездо такое? И подпись, как сейчас помню, эту дебильную: «сархивами работал Ося Б.». Я потом всё-таки взяла для зачета несколько неопубликованных писем. Сдала, кстати. Поним даже половина девчонок курсовые написали. Вроде сдали все. Но журнал, конечно, дурацкий, хоть и местный.
А ты знаешь, заговорщицким голосомспросил я. Кто это Ося Бэ.?
Нет, конечно! Кто?
Ну, угадай.
И как я это, интересно, сделаю? она уже доедала мороженное, как вдруг она подпрыгнула, вазочка с остатками мороженного полетела на пол, она привстала, пластиковый стул упал. Тыыыы? Ося Бэээ это ты? Ты пишешь в этот дебильный журнал?
Я кивнул, она залилась смехом, согнулась пополам и облокотилась на стол.
Погоди, погоди, проговорила она сквозь смех и кашель. Сейчас Ося Бэ это это Остап Бендер?
Да.
Она просто билась в истерике, на нас смотрели все посетители кафе, к нам подошел официант.
Девушке плохо? спросил он учтиво.
Девушке хорошо, сказал я. Если бы всем было так хорошо, на Земле был бы вечный карнавал, как в Рио-де-Жанейро.
Официант посмотрел на нас и скривился.
Приятного аппетита, сказал он сквозь зубы и ушел.
Люда поставила стул, села на него, а сама легла на стол.
Не смеши меня больше у меня уже живот болит простонала она. А стихи про гнездо, сам сочинял?
Сам, за пять минут.
Зачем ты это пишешь? Про гнездоОй! Я не могу больше!
Там платили нормально
Ты пошли домой, Ося Бэ
Мой любимый книжный герой.
Такой же авантюрист и мошенник, как ты
Мы уезжали домой.
Нас ждал автобус. Багажа прибавилось, особенно у девчонок, они целый день ходили по торговым центрам и набрали всяких дорогих тряпок. На перроне было как-то грустно, причем всем. Для нас закончилась целая эпоха, как Ренессанса илиПросвещение, мы были перерождены и чему-то научены за этот месяц. Наш вагон был плацкартный, и нам даже выдали постельное бельё забота комбината. Но от такого комфорта веселей не стало, все молча разлеглись по полкам и уставились в окна. Каждый с кем-то расставался, каждый к чем-то прощался.