Ну что ж, теперь мы можем и повоевать! с воинственным восторгом говорили пилоты Академии.
Мы сотрём их в порошок!
Они познают гнев землян!
Они забудут дорогу в нашу сторону! А если кто из них и уцелеет, то мы
Однако же не все жители Земли придерживались подобной риторики. Параллельно с этим на планете начались и многомиллионные протестные митинги. Мексика, Бразилия, Аргентина, половина Африки, Пакистан, Оман, Иран и ещё с десяток стран пошли на уступки протестующих. Эти страны обвинили в предательстве, но особого выбора у них не было: или они отказываются от военных поставок, или же их народ перестаёт работать. Чтобы не допустить подобного в Европе, был принят не получивший широкой огласки закон, дававший полномочия полиции для подавления протестов применять силу. Во Франции, Испании и Италии выросли баррикады, но полиция не сдавалась. Новые законы издавались буквально каждый день. В города вошли вооружённые силы, и те немногочисленные жертвы, которые в результате этого появились, показались «цветочками» по сравнению с тем, что могло ожидать планету.
Разрешите обратиться? к Иверу подошёл дежурный офицер.
Слушаю.
Вас вызывают в штаб Академии.
Передай, что я иду. Свободен.
Есть! прищёлкнув каблуками, офицер быстрым шагом вышел.
В аудитории повисла тишина. Опытные курсанты знали, что не сегодня завтра их отправят на передовую. Они прошли прекрасную подготовку изучили новую тактику ведения боя. А учитывая аналитические расчёты нападения на рудокопные заводы, о враге земляне теперь знали гораздо больше.
Разрешите? спросил Ивер, открыв дверь в кабинет своего начальника.
Проходи, присаживайся.
Уже? осторожно поинтересовался Ивер, намекая на то, что уже пора собираться и лететь к Марсу.
Я о другом. Тут вот такое дело, Келд, постучав пальцами по столу, несколько секунд хранил молчание, как будто таким образом хотел подготовить Ивера к печальной новости. Твоя сестра
Её опять арестовали?
В последний раз, когда Ивер ездил навестить отца и мать, его сестра Каджа участвовала в митинге на площади Миланского собора и была арестована. Иверу пришлось ехать в полицейский участок, и только благодаря его заслугам сестру отпустили.
Боюсь, что нет. У Королевского дворца на Via Rastrelli Там в последнее время каждый день антивоенные митинги. А ты ведь знаешь, как их подавляют
Что с ней? Она жива?! Ивер оцепенел.
Нет, с горечью ответил Келд. Я очень сочувствую.
Ивер молчал. Он очень любил свою сестру. Когда гулял с ней, то сажал к себе на шею, хотя она и возмущалась, что уже не маленькая, и просила её снять. И всё же она была очень довольна тем, что выше всех, и девчонки из класса ей завидовали
Может, это не она? Может быть, произошла ошибка?
Твоя мать опознала её тело. Вот, и Келд активировал экран, на котором появился официальный документ, сообщавший о том, что родная сестра героя Ивера погибла на несанкционированном митинге. Я даю тебе неделю. Поезжай домой.
Это был удар. Ниже пояса. А точнее, удар ножом в спину. Для землян он был героем тем, кто первым бросил вызов инопланетному вторжению. А тут такое
Стоило Иверу выйти из самолёта, как его сразу же облепили корреспонденты.
Как Вы прокомментируете то, что Ваша сестра выступала против войны?
Вы готовы идти воевать?
Какое обращение Вы сделаете властям по поводу гибели Каджи?
Без комментариев, этой простой короткой фразе его научил Улф.
Ивер быстро сел в машину, предоставленную Министерством обороны, и, несмотря на то что папарацци отчаянно не хотели спускать с него глаз, её дверь захлопнулась. Разочарованные представители прессы всё же навязчиво пытались задать Иверу свои вопросы, но машина, плавно тронувшись, уже через мгновение от преследователей оторвалась.
Они назойливы, как мухи. Их это злит. Сочувствую, кроме этого, водитель на протяжении всего пути не сказал больше ни слова, за что Ивер был благодарен. Ему хотелось побыть одному. Его мысли скакали то в прошлое, к его сестре, то к военной базе на орбите, на которой уже готовились к старту ещё два новых эсминца.
Разведчики Мерета были замечены на спутнике Фобос, а один из них даже приземлился на красную планету Марс.
«Ну, началось!», подумал Ивер, когда его срочно вызвали с его скорбной побывки. Он попрощался с матерью и обнял отца, чего уже давно не делал, тяжело вздохнул и, резко развернувшись, вышел.