А потом я следую за взглядом Айви, упирающимся в пару ярко-фиолетовых кроссовок, которые торчат из-за большой тумбы на колесиках. Там кто-то лежит без единого движения и звука.
Я откашливаюсь и зову:
Бони?
Ответа нет. Ни единого звука, кроме отдаленного воя сирен. Бони носил фиолетовые кроссовки? Я не помню. Все, что приходит на ум, когда я пытаюсь его представить, это футболка с рисунком тай-дай и рюкзак. Ничего этого с того места, где мы стоим, не видно.
Это его?.. начинаю я, обращаясь к Айви.
И тут что-то касается моей руки. Я резко оборачиваюсь, поднимая кулак и инстинктивно приготовившись к удару, но это всего лишь Кэл встав на цыпочки, пытается заглянуть мне через плечо. Он подается назад, примирительно поднимая руки, и спрашивает:
Да что происходит?
Тут кто-то есть. Кто-то Я не знаю, как закончить предложение. Поэтому делаю пару шагов в комнату, чтобы Кэл сам мог все увидеть, а потом оборачиваюсь к Айви. Ты не подходила ближе?
Нет. Она наконец подходит ко мне, смыкает ладони в замке. Я испугалась, что Я не знала, есть ли тут кто-то еще или
А ты видела кого-то еще? спрашиваю я. Вой сирен приближается.
Айви качает головой. К ее щекам начинает приливать краска, и она, расправив плечи, направляется вперед.
Не знаю, чего я так перепугалась, просто Тут она охает, замирает и падает на пол.
Сначала я в таком шоке, что вообще никак не реагирую. Потом с криком «Айви!» я бросаюсь к ней, падаю на колени и притягиваю ее неподвижное тело к себе. Одной рукой я беру ее под шею и с гулко стучащим сердцем поворачиваю к себе лицом, чтобы проверить пульс и дыхание. И то и другое в норме, но ее глаза закрыты, и она мертвым грузом висит у меня в руках.
Айви, повторяю я, будто есть хоть какая-то надежда, что она мне ответит. Да что тут творится?! Я смотрю на тумбу, думая, что Айви упала в обморок при виде мертвого тела, однако даже отсюда не вижу ничего, кроме фиолетовых кроссовок.
Кэл позади меня наклоняется к полу и на что-то указывает.
Думаю, вот в чем дело.
Я слежу за его взглядом и уже готов рассмеяться, хотя ничего смешного тут нет. В нескольких футах от нас на полу валяется шприц с угрожающе торчащей острой иглой. Ритм сердца выравнивается, я говорю:
Разве в наше время кто-то еще падает в обморок от вида игл? Возле ближайшего мольберта я замечаю мобильник. Возьмешь ее телефон, хорошо?
Кэл с бледным лицом забирает его и кладет в карман.
Матео, ты слышишь?
Что? спрашиваю я, еще не осознавая, что сирены воют как никогда громко. Вдруг создается впечатление, что они прямо над нами.
Что-то не так. Это ненормально. Кэл весь трясется от нахлынувшего адреналина, переминаясь с ноги на ногу.
Поверить не могу, что мне вообще нужно такое озвучивать, пока я держу неподвижное тело Айви около предположительно мертвого парня:
Очень многое сейчас охренительно ненормально.
Кэл подходит к панорамным окнам и выглядывает на улицу.
Полиция, отчитывается он. Прямо возле этого здания. Откуда они вообще знают, что мы здесь? Их вызвала Айви?
Вряд ли. Она бы нас предупредила. Думаешь, у полиции есть код от двери?
Мы оба вздрагиваем от звука разбитого стекла. Кэл проводит рукой по губам.
Видимо, они нашли другой способ войти. Снова бьется стекло, и мы слышим приглушенные голоса. Будут здесь через секунду.
Чувак, какого?.. Я смотрю то на Кэла, то на шприц. Какого черта тут происходит? Что нам теперь делать?
Глаза Кэла невообразимо расширяются.
Думаю, нам лучше уйти.
Теперь я наконец смеюсь.
Отличная мысль! Только помашем ручкой полиции, когда будем проносить мимо девчонку без сознания, оставив бедного
Не могу заставить себя произнести имя Бони. Может, это даже не Бони. Может, это какой-то измученный художник, у которого случился передоз, и И что? И он, прежде чем упасть, отбросил шприц подальше?
Оставив бедного парня тут, заканчиваю я.
Один раз я уже находился в комнате с покойником. Мой двоюродный дед Гектор восьмидесяти четырех лет много болел, и, когда мне было девять, мы поехали в Бронкс, чтобы «попрощаться», как сказала мама. Дядя Гектор неподвижно лежал в кровати с закрытыми глазами, тетя Роуз вложила ему в руки четки. И вдруг он стал каким-то совсем другим. Я заметил это даже с другого конца комнаты, и моя мама тоже. Она положила руку мне на плечо, сжала его и прошептала на ухо: