Само здание было возведено в ранне-английском стиле, причисляемом к архитектуре XII века, с одной из тех древних квадратных башен, которые строились из кремневой гальки, смешенной с цементом. Со временем этот раствор превращался в монолит такой же консистенции, как камень. Многочисленные стрельчатые окна имели какое-то отношение к витиеватому готическому стилю, но скудность орнамента делала эту связь слишком сомнительной. Здание церкви стояло в центре кладбищенского двора, который занимал не меньше половины акра.
Это была одна из самых красивых сельских церквей на многие мили вокруг. Ценители древней и колоритной архитектуры приезжали полюбоваться ею со всех уголков страны, и это строение имело заслуженную репутацию изящного образца в своем хронологическом классе и стиле.
Ныне в Кенте сохранилось лишь несколько церквей древнеримского стиля да и те скоро снесут по наущению современных архитекторов и алчных биржевых дельцов. Вместо них тщеславные священники возведут непрочные здания, построенные на итальянский лад. Однако истинный знаток искусства еще может отыскать монументальные творения. Взять к примеру церковь в Виллесдене. Она во многом схожа с тем зданием, в которое намеревались проникнуть наши четверо друзей.
В их умах не было богохульных мыслей. Они действовали из добрых побуждений. Единственная странность их поведения объяснялась тем, что они желали сохранить посещение склепа в тайне.
К тому времени тучи сгустились и полностью закрыли луну. Когда четверо мужчин подошли к кладбищенским воротам, их окружала беспросветная мгла.
Ночь нам благоволит, прошептал своим спутникам Генри. Возможно, нас никто и не заметит.
А как мы проберемся внутрь? спросил доктор, осматривая темные контуры здания.
Двери закрыты на замки, сказал Джордж.
Что же нам делать?
Я предлагаю вынуть одно из мозаичных стекол в каком-нибудь нижнем окне, ответил Генри. Тогда, просунув руку, я мог бы дотянуться до щеколды и открыть оконную раму. Затем мы проберемся в церковь.
План хорош, согласился Маршдел. Не будем терять времени.
Они обошли церковь и выбрали ближайшее к углу окно там, где огромный контрфорс выступал в сторону кладбища.
Ты сможешь сделать это, Генри? спросил Джордж.
Да, я знаю, где запоры. Подсади меня немного, и все будет в порядке.
Джордж выполнил просьбу брата, и Генри отогнул ножом края свинцовой оплетки, которая удерживала одно из мозаичных стекол. Он выковырял стекло из оплетки и передал его Джорджу.
Держи. Когда мы будем уходить, я вставлю его обратно. Никто даже не заметит, что мы пробирались в церковь.
Пока Джордж прятал стекло в траве, Генри открыл раму. Доступ в здание оказался на удивление легким.
Странно, что при такой плохой защите церковь ни разу не грабили, сказал мистер Маршдел.
На самом деле в этом нет ничего странного, ответил мистер Чиллингворт. Просто грабителям здесь нечем поживиться.
Ну да?
Тут нет ничего ценного. Конечно, кафедра проповедника покрыта потертым вельветом, но за исключением его и старого сундука, в котором, как я знаю, осталось лишь несколько книг, ворам здесь нечего брать.
Да, за таким добром сюда не полезут.
Вперед, поторопил их Генри. Будьте осторожны. От подоконника до пола около двух футов.
Когда его спутники пробрались внутрь, Генри закрыл изнутри раму на шпингалет.
Теперь осталось пробраться в склеп, сказал он своим друзьям. Надеюсь, небеса простят меня за осквернение могилы моих предков, но я делаю это по вполне достойной причине.
Да, разгадывать секреты гробниц это нехорошее занятие, заметил Маршдел.
Все это вздор, ответил доктор. Какие секреты могут быть у могил?
Но, сэр
Нет, мой друг, смерть это неизбежный для нас удел, и он должен рассматриваться с философской точки зрения. В могиле нет никаких секретов, кроме того, о котором не принято говорить.
Что вы имеете в виду?
Я имею в виду тот неприятный факт, который мы вскоре раскроем.
И что это за факт?
Отвратительный запах разложившейся плоти. Больше, насколько я знаю, у могил секретов не имеется.
Ваша профессия делает вас скептиком в таких вопросах.
И очень хорошо, что делает. Если бы все люди видели в мертвом теле нечто ужасное и отвратительное, то хирургия потеряла бы смысл, а самые жуткие преступления оставались бы безнаказанными.