Это плохо. Если мои крылья распустятся прямо сейчас, они просто пробьют Стилу грудь. Пытаюсь от него отодвинуться, но он усиливает хватку, останавливая.
В воздухе маячит сноп искр и приземляется на плечо в доспехах. Диньк превращается в белку-летягу. Хватается лапками за ухо Камиэля и что-то шепчет. Как только он заканчивает, ангел поворачивает голову к небожителю и приподнимает одну идеальную бровь.
Серьезно?
Диньк качает головой. Честно говоря, не особо верю в то, что вижу.
Заходят как-то ангел, небожитель и Нефилим в бар
Из груди у меня вырывается абсолютно неуместный сейчас смешок, и внимание всех присутствующих сосредотачивается на мне.
Блин.
Я откашливаюсь.
Простите.
Ну хотя бы покалывание отпустило.
Твой небожитель говорит мне, что ты в опасности. Я здесь, чтобы отвести тебя в безопасное место. Камиэль скрещивает руки на своей дорогой, покрытой золотой броней груди, явно недовольный тем, что приходится что-то объяснять. Наверняка ему нечасто приходится это делать. Он серафим, самый могущественный ангел, относящийся к высшему классу. А если вспомнить, что его прозвище Ангел Войны, то легко понять, что разжевывать каждое свое действие или приказ ему явно ни к чему. Скорее всего, чувак просто раздает их направо и налево, рассчитывая на моментальное подчинение.
Но со мной такое не прокатит. Пока не будет доказано иное, в первую очередь для меня он недоделанный папаша, а уже потом ангел-серафим.
Меня больше не нужно спасать. Ты припозднился, лет этак на семнадцать. Ой-ой, дело плохо. Характер дает о себе знать. Спасибо, но я никуда не пойду. Мне и здесь неплохо. Почему все вечно думают, что меня нужно спасать вообще? Я вполне могу позаботиться о себе сама. Девица в беде это точно не про меня.
Твои силы пробудились. Теперь ты готова. И ты пойдешь со мной.
Готова? К чему готова? спрашиваю я.
Камиэль бросает на Динька раздраженный взгляд, а тот опускает голову.
Объясню все позже.
Скрещиваю руки на груди, но так как Стил все еще прижимает меня к себе, выглядит это неловко. Но зато прекрасно дает понять, что я не намерена никуда идти. Земля под ногами вновь трясется, серафим показывает свое недовольство.
На Нью-Йорк тоже напали, кричит Сейбл, залетая в зал с поднятым вверх телефоном. Увидев высокую фигуру ангела и Нефилимов, столпившихся в кучу, как испуганные кролики, она замирает на месте. Глаза расширяются от удивления, а из горла выходит какой-то булькающий звук: она либо не верит в то, что видит, либо в шоке.
Камиэль распускает крылья, все шесть в ту же минуту взмывают в воздух и опускаются вниз.
По залу проносится несколько громких вздохов. Перья выравниваются, выпрямляясь за его спиной, образуя позолоченные щиты.
Встряхнув, он убирает их, и они с несколькими щелчками возвращаются в исходное положение за его спиной.
Это что, ангельская версия истерики была?
Мы зря теряем время.
Дверь там, указываю я на вход в конференц-зал, который он разнес в щепки, когда ворвался сюда.
Его левый глаз дергается; полагаю, он раздумывает, стоит ли уговаривать меня дальше.
Твоя мама была бы очень расстроена.
Вздрагиваю. Это был удар ниже пояса. Мое и без того так себе настроение переходит от просто плохого к совсем мрачному, и я окидываю ангела самым холодным взглядом, на какой только способна. Сложно истолковать его неправильно.
Он расправляет плечи, словно готовится принять на себя удар. Я на грани искушения.
Она бы очень хотела, чтобы ты познакомилась с ее людьми.
Вот как.
Я немного расслабляюсь и снова прижимаюсь к Стилу.
С какими еще людьми?
Если пойдешь со мной, то все узнаешь.
Наклоняю голову и смотрю на херувима. Он морщится и отрицательно качает головой. Я, честно говоря, не готова так быстро отказываться от этой затеи. Слова Динька о том, что мой отец серафим, оказались правдой, значит, он мог быть прав и в том, что моя мать представитель ангельской линии. Это отличный шанс разузнать не только о ней, но и о линии Нефилимов, которую посчитали вымершей несколько тысячелетий назад.
Когда я снова обращаю взгляд на Камиэля, он смотрит на Стила. Небожитель встает на цыпочки и что-то шепчет ангелу в ухо. Не отводя взгляда от херувима, тот кивает, когда Диньк снова оказывается на четырех лапах.
Можешь взять своего мальчика на побегушках с собой, пищит он.