Из-за отсутствия листвы время от времени кто-либо из воинов замечал меня и пускал стрелу, но из-за большого расстояния и множества препятствий попасть в меня не получалось. Других действий враг не принимал, всецело поглощенный проблемой скорого передвижения.
Это уже потом, столкнувшись с обычаями и тактикой монголов, более подробно анализируя подробности вторжения, я понял, что к счастью своему застал один из многочисленных обозов, воины которого не были заинтересованы в долгой охоте. Основная часть Орды, пользуясь зимним временем, уже давно стремительно неслась по направлению к городам и селам, используя для передвижения мало-мальски пригодные дороги и промерзшие русла рек.
Угрюмый, потемневший от времени истукан, своей округленной главою меж вершин деревьев, верно указал мне место, где отец просил меня остановиться.
Тревожное ожидание Ульва у перекрестка казалось вечностью. Несколько часов я лежал, сохраняя неподвижность, в колючем снегу, практически не чувствуя холода от переполнявших меня эмоций, максимально закопавшись в сугроб.
Я, как и древний идол на перекрестке, невидящими глазами, грустно взирал, как беспрерывной рекой в сторону стольного, сильного города Рязани, заснеженными дорогами неисчислимый враг стремительно гнал своих коней.
В голове сотнями роились образы и мысли о судьбах дорогих людей. По-прежнему не верилось, что мои маленькие брат и сестра мертвы. Подобное стечение обстоятельств казалось абсурдом, настолько мирная, спокойная жизнь в Дормисловой Поляне контрастировала со столпами дыма, восходящими к небу.
Где мама? Где Варвара? Смог ли Ульв уйти от монголов или пал в драке? Подобные вопросы безбожно выедали мою веру в счастливый исход сегодняшнего дня, вынуждая впервые в жизни истово молиться всем известным Богам о спасении дорогих людей.
Не знаю, слышал ли меня в эти минуты Бог, но совершенно естественным образом, мои молитвы сменили фон и я, естественным образом стал обращаться к смутному, не проглядываемому образу космического масштаба.
Только молитва уберегала меня от череды опрометчивых решений, диктуемых одним великим желанием отомстить, кинувшись на сабли врага.
Воображаемый, успокаивающий образ Бога был безлик, не относился ни к одной из известных мне религий, а посему казался чистым и правильным казался настоящим, зарождая во мне зерно мировоззрения, определившего дальнейшие убеждения и взгляды на жизнь.
Ночь мириадами звезд усыпала ясное небо, порождая самую настоящую стужу, исходящую из земли. С темнотой передвижение великого войска, наконец-то завершилось.
Далекий шум и гомон голосов, верно, подсказывали мне, что один из многочисленных отрядов избрал местом своей ночевки широкие поляны неподалеку. Возможно, кто-то из захватчиков грел руки в кострах Дормисловой Поляны.
Если бы не магический шепот, я бы не избежал обморожений. Духовные силы чахли с каждым часом, а ожидание отца превращалось в добровольное умерщвление.
Тем не менее надежда на его возвращения не оставляла меня до последнего мига.
Когда отчаяние и холод окончательно доконали меня, и я решил идти дальше, окровавленный и вымотанный до предела Ульв, бесшумно появившись за спиной, прижал меня к земле, зажимая рот:
Тихо, тихо, Торопка! Я это!
От перстов отца нестерпимо пахло гарью и кровью.
Ты один? спросил я его, едва стальные пальцы разжали мне рот. Помню, как я, боясь повернуться, весь сжался в ожидании ответа.
Да, приговором прозвучали слова отца.
Ждана убили? спросил я, чувствуя, как сердце замирает в ноющей груди.
Да. Тела детей не нашел. Невозможно. Все полыхает. Мельком видел Варвару и жену. Живы, но для Пелагеи пленение равнозначно смерти. Она к себе никого не подпустит. Монгол, грабивший избу, невольно волчью шкуру сберег, выволочив из дому. На вот, обогрейся.
Сверху, прикрывая от ветра, мне на плечи упала седая шкура волка-людоеда, из которой отец, погрязший в заботах, так и не сделал накидку.
Горячая капля лизнула мне щеку, выдавая истинные эмоции отца, которые он силился замаскировать в надетой маске безразличия. Сам того не замечая, старый варяг ронял на снег горючие слезы, давно уже забыв какова их солоноватая горечь на вкус.
Ну что разлегся? вовремя спохватился Ульв, растирая снегом раскрасневшееся лицо, враг, в основном прямо и вправо пошел. Нам же влево идти треба. Дорога обходная, старая, давно нежитью, да разбойниками облюбованная. Долго ли, коротко, но ведет к Рязани, хоть и крюк делает огромный. Наше дело вперед ворога поспеть, да через лес к столице выйти. Вставай, сын! Тебе понадобиться вся твоя выносливость!