По первоначальному плану старшего сына за Ириной должен был приглядывать брат Володя. Но тот пожелал остаться и поступил в местный институт кораблестроения, хотел стать инженером. В Москве Петру не понравилось: страна постепенно разваливалась, но там, с далёкого Востока, это ощущалось не так явно. Меченый упырь с каждым годом всё ближе подводил страну к краю пропасти своими реформами. В стране был кризис, но вместо того, чтобы его решать, правительство его всё сильнее усугубляло. И, как следствие, демонстрации, забастовки, беспорядки, попустительство властей, непонятные концерты, смущающие умы граждан чуждой идеологией. Как до всего этого дошло? Было больно смотреть, как под пляски и танцы рушат страну.
Сталина на вас нет, поморщился Пётр, провожая толпу диссидентов.
Пап, а ты чего у окна стоишь? спросил Иришкин голосок, звучащий словно колокольчик.
Да вот, любуюсь безобразием, что на улице творится.
А, ты про этих, махнула рукой Ирина и понесла продукты в холодильник.
Как дела в институте, что-то ты сегодня рано?
Не было сегодня пар, учителей всех на митинг потащили.
Безобразие! Чтобы учителя вместо того, чтобы преподавать, таскались со студентами по митингам.
Папа, не волнуйся ты так, тебе вредно.
Да как мне не волноваться, когда ты по улице вместе с этими на голову больными ходишь?
Что они мне сделают? Шумят, ходят, только раздражают.
Ну а если они чего того тебе сделать захотят?
Не захотят, в светлое время суток всё спокойно. А в тёмное время я шаль бабы Глаши накидываю она вся нафталином уже провоняла и с палочкой хожу. Ко мне не то что подойти, от меня вообще шарахаются.
Ха! улыбнулся Пётр и резко присел. Ирина сразу подхватила приёмного отца и усадила на постель.
Да, что-то земля из-под ног ушла.
Я сейчас давление смеряю.
Его приёмная дочь уже давно неплохо управлялась тонометром и стетоскопом. Обмотав морщинистую руку надувной резиновой грушей и приложив мембрану стетоскопа к вене, Ирина стала накачивать давление.
Слишком низкое. Как ты себя чувствуешь?
Хорошо, давно себя так хорошо не чувствовал.
Я сейчас дам тебе таблетку и вызову скорую.
Не надо скорой, сказал Пётр, проглатывая таблетку. Сейчас мне станет легче, такое уже не первый раз было.
Ладно. Но, если через десять минут давление не поднимется, я вызываю.
Вот и договорились, а я пока полежу.
Может тебе что-нибудь принести?
Нет. Можешь почитать мне стихи?
Какие?
На твой выбор, мне просто нравится слушать твой голос
Ирина выбрала что-то из Пушкина, её приятный голос убаюкивал. Вскоре Пётр ощутил, что хочет спать, и заснул. Скорая не успела.
***
Пётр не понимал, где он находится, только ощущал, что у него нет рук и ног и, вообще, он какой-то шарообразный. Но самое главное: ему это не мешало, он чувствовал себя хорошо и очень молодо. Впервые за долгое время ничего не болело, а наоборот его распирала энергия. Вот только в шарообразном теле сложновато махать руками и ногами, хотя очень хочется.
Почему-то было чувство, что его шарообразность всего лишь удобная форма для передвижения, как у птицы перед пикированием сложенные за спину крылья, но стоит ему остановиться, как всё изменится, но он не мог. Он был не один, вместе с ним летели тысячи подобных ему тел, всех их инстинкт вёл в единое место, и его было видно. Гигантский водоворот душ. Существуют миллиарды галактик, бесконечное количество миров, но водоворот душ есть только один. Сюда стекаются все души всех рас, здесь они очистятся от воспоминаний и лишней информации, как от грязи, отдохнут, чуть-чуть подрастут и снова ворвутся в великий круговорот жизни и смерти. Пётр уже предвкушал, оказавшись в этом месте: всё стало неважно, ведь он по-настоящему дома. Место, куда стекаются все источник всего.
Но что-то пошло не так: чем дальше он продвигался, тем тяжелее было это делать, возникло какое-то сопротивление, все окружающие души проскакивали мимо, а он будто завяз в тине. Он попытался расчистить себе путь руками. Стоп! Появились руки?! И ноги тоже!
Блин, опять жить! Да дайте же хоть годик отдохнуть! простонала заново оживающая душа, понимая, что происходит.
А потом его потянуло назад, и водоворот душ сразу же померк.
***
Пробуждение было неприятным. Сильно болела голова. Да и механизмы психики, встроенные в живое тело, стремительно избавлялись от информации о водовороте душ, чем добавляли свою порцию мучений. Живой организм со сложной нервной системой и развитым мозгом просто не смог бы правильно осознать увиденное, поэтому всё, что Пётр помнил о своей недолгой загробной жизни, это то, что он видел свет в конце туннеля.