Надолго едешь?
Дней на пять. Ружье возьму, петли на зайца поставлю
Утром Анна положила в небольшой холщовый мешок круглую буханку хлеба, туда же добавила три луковицы, завернула в бумажку соли, аккуратно, белой тряпочкой обмотала кусочек сала и в маленькую алюминиевую кастрюльку упаковала три сваренные картофелины. Посмотрела на свои заготовки, почему-то покачала головой, пошла в сени, принесла чашку и вытряхнула замерзший брусок молока.
Степан уже не спал. От первого же прикосновения быстро встал, взглянув на ходики, начал одеваться.
Не торопись, успеешь.
Было бы лето Пока по снегу доковыляешь.
А фузею на что берешь? На медведя, что ли, собрался?
Мало ли что
Он обнял жену, неловко поцеловал ее в губы.
Солнышко из-за леса показывало свои первые лучи, а обоз из семи саней через поляну, расположенную перед деревней, уходил за сеном.
Дорога нырнула в лес, Степан оглянулся, посмотрел на родную деревню. Вот она, дом за домом, усадьба за усадьбой. Солнечная и приветливая. Нет больше таких на свете. Стоит она в центре мира.
Дороги и тропинки разбегаются от нее в разные стороны. В Озерки и Кулигу, в бор, на таежные речки Тушаму и Рассоху, к сенокосам, рыбачьим и охотничьим местам.
Степан любил бывать в Кулиге местечке в трех километрах от деревни. Летом он ездил туда полевой дорогой, возвращался лесной. До войны они ходили туда с Нюрой за грибами. Ему всегда нравилась огромная поляна, которая большим клином врезалась в тайгу, а с другой стороны омывалась рекой. Со стороны леса высокие густые ели, словно сказочные великаны, оберегали Кулигу от злодеев.
Дядя Степан, пора ехать, услышал он голос Гошки, парня, живущего с ними по соседству.
Иду-иду. Засмотрелся. Хорошо тут у нас.
Да чего хорошего! вступил в беседу Мишка Клашин. Вот в райцентре хорошо. Школа есть, библиотека, пекарня, детсад, ясли, несколько магазинов. Это я понимаю, красота
Ладно, Мишка, спорить не будем. Скажи лучше как дорогу пробивать будем?
Коренного под узду придется вести, проворчал Мишка. Больно снегу много
Дорогу действительно местами занесло снегом, но наст был мягким, и лошади спокойно шли, пробивая хороший санный путь.
До сенокосных угодий, что были в дальней Тушаме, добрались к вечеру на второй день. Проверили, не попортило ли зверье два зарода[5], что остались не вывезенными с осени. Следов вдоль изгороди было много, но сломать ее или перепрыгнуть силы у лосей и косуль не было.
К ночевке готовиться будем, сказал Степан. Давайте обживать зимовье. Гоша и Толя, распрягайте лошадей и в загон под крышу, не забудьте сена дать. Мишка и Саша, топите печку, воду надо вскипятить для чая. А я, пока видно, петли на зайцев поставлю, вдруг какой зацепится
Пацаны пошли к зимовью. Избушка стояла посреди просторной поляны в окружении могучих кедров. Приземистая, с маленькими оконцами под двухскатной крышей. Между бревнами в пазах виднелись обрывки мха. Через сени, которые были завалены дровами, заготовленными еще во время сенокоса, отдернув щеколду на двери и отбросив крючок, прошли внутрь. Железная печка, стол возле окошка, двое широких полатей вот и вся обстановка. С потолка, опоясанный веревками, свисал тюк.
Что это такое? спросил Саша.
Постель, ответил Мишка.
А чего она вверху-то?
От мышей.
Иногда, я слышал, в зимовье медведи заглядывают, неожиданно сказал Саша.
Ну ты скажешь! Он что, щеколду умеет открывать?
Не знаю
Все, хватит трепаться, давай печь начнем топить, смотри, и спички, и береста есть
Когда вернулись ребята и Степан, в зимовье было тепло, на печке кипел чайник. На маленьком подоконнике нашли огарок свечи. Ужин закончился быстро, и все легли спать.
Дядя Степан, послышался нарочито равнодушный Гошкин голос, а что, медведи могут зайти в зимовье?
Конечно, могут, дверь нужно хорошо закрывать. Накинули крючок?
Толя встал и на ощупь добрался до двери. Брякнул крючок.
Вот так спокойнее.
А зимой же медведь спит!
Они к осени жиреют, запас набирают. Потому и спят мертвецки. А если какой медведь плохо питался и недостаточно ожирел, то ему не заснуть, будет бродить всю зиму, еду искать. Это шатун, страшный зверь. Он никого и ничего не боится, у него одно дело найти добычу и сожрать.
Дядя Степан, а ты шатунов встречал?