Марина подробно рассказывала историю своей подруги, совершенно не прикасаясь к пирожному, лишь изредка прикладываясь к чашке вкусно пахнущего кофе. Наблюдая за ней, Рязанцева первой взяла политый шоколадом эклер и откусила. «Какой божественный вкус», пронеслось в голове. Как будто прочитав эти мысли, Марина тоже потянулась за пирожным, но на полпути замерла, глаза её округлились и, оставив без внимания эклер, она быстро заговорила.
Вспомнила. Катя же мне жаловалась на отчима. Где-то полгода назад. Говорила, что этот «старый козёл» к ней пристаёт.
Интересно. Она вам что-то рассказывала? Есть какие-нибудь подробности? Лена отложила эклер.
Да, она говорила, что купила новый купальник, а когда стала примерять его у себя в комнате, то в зеркало увидела, что отчим смотрит на неё в щель неприкрытой двери. Она захлопнула дверь у него перед носом. А наутро, сквозь сон почувствовала, как чья-то рука гладит её под одеялом. Это был отчим. Катя тогда мне сказала, что боится рассказать матери об этом.
А почему?
Понимаете, у них не было доверительных отношений, какие бывают между матерью и дочерью. Арнольдина Степановна вся в работе, она директор мясокомбината, её и дома почти не бывает. Катя побаивалась мать, да и отчима тоже, она сама мне говорила, протараторив, девушка, наконец, вспомнила о нетронутом эклере и с наслаждением принялась его поглощать.
Ну что ж, мне пора. Спасибо вам, Марина, за разговор. Он оказался очень полезным, позабыв про недоеденное лакомство, Лена схватила с вешалки шубку и выскочила из кафе.
Значит, отчим, резюмировал Махоркин после того, как влетевшая в кабинет, Рязанцева выпалила автоматной очередью всё, что ей рассказала Марина Петрова. Пора отправлять к этому «старому козлу» наших оперов.
Если можно побыстрее, Александр Васильевич, пока он не скрылся.
Раскрасневшаяся помощница была чудо, как хороша. Её глаза искрились охотничьим азартом, и Махоркин невольно залюбовался девушкой.
Лена, может снимите верхнюю одежду для начала, а то вы пышете жаром, Махоркин улыбался. Никуда он не денется. От Котова с Ревиным ещё никто не уходил.
А можно мне с ними? не обращая внимания на иронию, попросилась Лена.
Ещё чего. Вы свою часть работы уже сделали. Каждый должен заниматься своим делом. Работа следователя в основном проходит в кабинете, разве вас этому не учили в институте. Задержанием преступника должны заниматься специально обученные этому люди, не отнимайте хлеб у оперативников. И снимите уже, наконец, шубку. Она очень красивая и вам идёт, но работать в ней, наверняка, не очень комфортно.
Вы формалист, Александр Васильевич. И книжный червь, Лена изобразила на лице возмущение, но уголки губ выдавали её настроение.
Червь и Цикада неплохое название для басни, не правда ли? Почти как у Крылова.
Лена прыснула и стала снимать шубку цвета кофе с молоком.
Эзоповская Цикада, ставшая прототипом Стрекозы, была не так легкомысленна, как это преподнёс Крылов, а вот Муравей, оказался жестоким и жадным.
Я давно хотел извиниться перед вами за тот случай, Махоркин вдруг стал серьёзным. Вы не имеете ничего общего с этим персонажем. Мне было бы трудно без вашей помощи. Я очень рад, что вы остались в Следственном отделе.
Моаси. Только я совсем не обиделась. Басня ведь говорит о разном отношении к жизни. А я, действительно, отношусь к ней легко.
Хорошо, тогда забудем об этом. Давайте лучше подумаем, что могло произойти в этом доме? Что заставило девушку шагнуть с подоконника?
Может изнасилование? Перед свадьбой или ранее. Девушка могла испугаться, что жених всё узнает в первую брачную ночь, и это толкнуло её на отчаянный шаг.
Я тоже об этом подумал. Вряд ли простые домогательства могли стать поводом к самоубийству. Выйдя замуж, она бы перестала им подвергаться, значит, было что-то посерьёзней. А узнать мы это можем только от самого Теличкина. Остаётся ждать, когда нам его доставят. Хотелось бы ещё с матерью поговорить.
Она в больнице. Гипертонический криз. Лучше пока её не трогать.