Что касается Льва, Левы, Левушки. То его не нашли, конечно же, потому что он всего лишь винтик в большой мошеннической схеме, промышляющей на разводе одиноких, несчастных женщин и вымогательстве денег через шантаж. Снимки и видео так и не были разосланы друзьям, близким, коллегам. Возможно, они где-то летают в пространстве интернета, но среди миллионов женских прелестей и порнороликов просто затерялись, растворились, устарели. Да и пусть наслаждаются, что уж. Если вдруг кому приспичило передернуть, и они при этом получили удовольствие, значит все было не зря.
Телефон вместе с симкой я разобрала на запчасти и утопила в нашей буйной реке. С ними почили и все фотографии, видеоролики и страстная переписка. Купила новый, о котором давно мечтала и сменила номер.
А бананы
Бананы я люблю и по сей день. Они словно ключик взломали меня и научили наслаждаться сексом до потери сознания. Главное, побольше смазки
Смазка для бабы Нюры
Ночь сияла звездами за окном и дышала крепким морозом.
Звезды мерцали блестящими праздничными одеждами и водили хороводы вокруг молодого яркого полумесяца, отсвечивающего тени от хат и рассыпающего искры на белом свежем снегу.
В самой дальней хате на краю села у самого леса средь глубокой ночи теплился огонек в окне, а из трубы стоял густой столб белого дыма.
За большим столом при свете закопченных свеч сидели две бабы, одна старая другая молодая, и пили чай из пахучих трав в прикуску со сдобными пончиками, аромат которых лишал ума и праведных мыслей.
Печка тихо потрескивала поленьями и жаром красила щеки, с мороза не успевшие отойти и побелеть, как следует.
Че Гришка-то? кивнула баба Нюра в сторону Оксаны.
Да ну его, шмыгнула носом она и откусила полпончика, набив полный рот, чтобы невозможно было отвечать на вопросы.
Любезник оказался Гришка твой, хмыкнула баба Нюра в ответ.
Ну да от стога к стогу невнятно согласилась девка.
Проучить бы его, Оксана. Чтоб до ветру ходить не мог. И от ветру тоже не мог. Может отсушим его?
Баба Нюра испугалась Оксана такому пожеланию и скривила нос.
Че баба Нюра, баба Нюра Был в мои годы любезник один, так я ему отсушила, бобылем остался неприкаянным. Гад такой
У тебя тоже был? засмеялась Оксана и кивнула, ожидая, что та поведает историю.
А как же. Они во все века были
Расскажи
А че рассказывать-то. Рассказывать-то и нечего. Отсушила и все. И твоего отсушим, встала баба Нюра из-за стола и пошла к печке дров подложить в прожорливый огонь.
Ну, расскажи. Не просто ж отсушила, а что-то он накуролесил
Сначала ты расскажи, как он в сарай тебя заманил? Окаянец эдакий, громко стукнула она кочергой по ведру с поленьями.
Ну, как Провожать пошел от хаты Ясненых, там мы брагу пили и песни пели с девчатами да с ребятами, хохотали до колючек в животе, а потом по хатам пошли спать. Я хмельная была немножко, а он придерживал меня за бочок, говорил, чтоб не свалилась в снег да не отморозила себе, что в тепле надо держать. Жамкал меня всю дорогу, а возле хаты своей в губы поцеловал слюняво и сказал, чтоб дальше сама шла. А я ног не чувствую, баб Нюра. Замерзли совсем. Голова тяжелая и кружится. И в снег так захотелось мне лечь и укрыться им потеплее, да заснуть послаще. Я и села в сугроб. А Гришка подхватил меня и потащил во двор, и в сарай теплый. С сеном. Ну а там
Что там?
Ну, ты как будто не знаешь, баб Нюр. Спрашиваешь тоже
Не знаю. Неведомо мне. Но интересно, улыбнулась она своей широкой хитрющей улыбкой.
Так у тебя ж был любезник. Как же не знаешь?
Они ж разные бывают. Рассказывай, а то я тебе тоже так же «ну, ты как будто не знаешь» перекривила она Оксану и хитро сощурила глаза.
Ну, упали мы в сено, и он навалился на меня. Стал целовать опять в губы. Облизывать, кусать. Я чуть всплакнула. Уж больно было. А потом он начал одежу снимать
Че у него? Елда ого? баба Нюра показала руками сазана.
Не Такой, девка отрезала ладошку пальцем.
Карасик? удивилась она и как-то сникла.
Ну такой, да жаренный еще
Так там и сушить нечего, вздохнула баба Нюра и махнула рукой.
Соленый на вкус и пахнет рыбой тухлой, сморщилась Оксана и тоже махнула рукой.
Так-то немытый. Мытый он сладкий, да пахучий Помню Василя своего. Ой, довольно сложила руки баба Нюра мылся все время. Мог щек не умыть, а елду намывал, аж блестела.