Ну, а чтоб «отец родной» случаем не облажался, чтоб сумел он с блеском завершить своё последнее (извиняюсь, крайнее) дело, а заодно и передать весь свой оперской опыт молодому поколению мне нынче подогнали не самое сложное дельце, которое уж точно не осядет в архивах, на одной полке с самыми непроходимыми «глухарями». Так, чтоб уйти я мог из отдела с гордо поднятой головой и с чистой совестью.
Повторюсь, позавчера мы всем отделом отмечали моё новое звание, вчера опохмелялись лишь избранным кругом. Да так наопохмелялись, что перепили субботу. Потому сегодня и чувствую я себя не совсем в своей тарелке. Это по молодости я мог пить хоть всю неделю, а тут возраст, который даёт о себе знать едва ли не ежечасно. Пожалуй, действительно, уже пора уходить на заслуженный отдых.
Если разобраться, то на место преступления должен выезжать следователь. Однако в системе МВД так уж повелось, что следователь это сугубо кабинетный работник, который, как правило, в шесть вечера уже дома. И субботу, и воскресенье, как и иное свободное время, он проводит с семьёй. Тогда как на осмотр места преступления чаще всего выезжает именно опер, то есть, я. Либо кто-то из моих коллег. Тем более что закон позволяет так делать. Следаки находят массу причин, дабы увильнуть от выезда на осмотр места преступления.
Учитывая вышеизложенное, у оперуполномоченных свободного времени очень мало. Быть может, именно поэтому семейная жизнь оперативного работника почти всегда не складывается так, как хотелось бы. Вот и я, последние лет пять живу один.
У оперов вообще, самая грязная работа. Ведь вычисляет преступника, находит и задерживает его именно опер. Засада, задержание, «раскол» преступника все это наша, оперская работа. Подавляющую часть совершённых преступлений раскрываем именно мы.
Служба интересная, но весьма рискованная, потому и имеет массу подводных камней. Непосредственный контакт с преступником очень часто оборачивается для оперативника ранением, либо иным причинением вреда здоровью. Нашего брата, достаточно легко обвинить в каком-нибудь превышении должностных полномочий. Потому как действовать по закону, подчас, не всегда получается. Точнее, действуя по закону, ни черта не добьёшься.
Кроме того, тесное общение с представителями криминального мира может послужить источником многочисленных коррупционных соблазнов. И потому «на вшивость» оперуполномоченных проверяются гораздо чаще тех же следователей. За операми неустанно наблюдают представители службы собственной безопасности. Как не печально, но презумпция невиновности (случись чего) это не для оперов. Мы виновны по умолчанию. Начальству так спокойнее. Ведь попавшего в непонятную ситуацию оперативного сотрудника, проще уволить, чем отвечать за «некачественное воспитание личного состава». После беготни по грязным подворотням опер обязан ещё и заниматься бесконечными, подчас бессмысленными бумагами, количество которых превышает бумагооборот средней канцелярии, как минимум вдвое. Причём, всё успеть, всё оформить и заполнить просто нереально. Поэтому у каждого настоящего опера, как правило, имеется хотя бы одно неснятое дисциплинарное взыскание.
А впрочем, все эти минусы с лихвой компенсируются интересной и вовсе нескучной работой, кое-какой романтикой, чувством авантюры и приключения. Пожалуй, именно поэтому я и отслужил в оперативном отделе более двадцати лет. Точнее, не отслужил, а прожил в нём лучшие годы своей жизни.
На место убийства я прибыл со своим помощником Женькой Косованом, которому в самое ближайшее время я и должен буду передать все свои дела, полномочия и ключи от сейфа.
Женьке двадцать семь лет. Имеется у него и кое-какой оперской опыт. Как-никак, а уж третий год в отделе. Серьёзен, рассудителен, дотошен, при этом вовсе ненавязчив. Короче, этот парень мне по душе. Именно поэтому я с лёгкостью покину своей нынешнее служебное место, передав ему все свои связи и оперативные контакты, заранее зная, что будет обеспечена надёжная преемственность поколений.
Микрорайон, в который мы нынче прибыли располагался на самом отшибе городской черты. Дальше него лишь чистое поле, какие-то дачные участки и военные полигоны. Весь микрорайон состоит из десяти двенадцати многоэтажек, относящихся к категории новостроек, без какой-либо необходимой инфраструктуры. В подобные жилые конгломераты обычно расселяют переселенцев из ветхого жилья, каких-то малоимущих, многодетные семьи, предоставляют жильё социального найма. Как правило, вышеозначенный, весьма специфичный контингент (то есть, бывшие жители бараков и всевозможных трущоб), переносит на новое место жительства свой прежний жизненный уклад. Потому, очень скоро подобные микрорайоны превращаются в наркоманские и алкогольные гетто. И ничего ты уж тут не поделаешь такова статистика и информация суточных оперативных сводок. Об этом же говорит и мой личный служебный опыт.