«А когда всё полетит к чертям, как всегда, перейдём к моему плану «Б» и только время потеряем. Спорим?»
Молчаливым ты мне нравился больше.
«Ты мне вообще никогда не нравился.»
Толик! Не говори так. Ты ведь самое дорогое, что у меня есть! шепот Ивана сочился сарказмом.
«Ничего-ничего. Вот помру, тогда посмотрим.»
Ты только обещаешь.
Собачиться так они могли бы до бесконечности, но тут вернулся Хозяин Зелёного Дома. «Старик имени его не назвал. Надо бы спросить. И кстати, интересно, неужели старый хрыч не знал про водяру? Его-то «слеза» такого эффекта не давала, хотя по вкусу была идентичной. Не знал или решил, что так натуральнее будет выглядеть? По-любому знал, с лёгкой обидой размышлял Иван. Нет, с профессиональной точки зрения он поступил правильно так эффект натуральнее выглядит. Но всё равно кидалово. Припомню.»
Всё это Ясеневу думалось, пока хозяин выставлял на стойку тарелку с жареной картошкой вперемешку с каким-то мясом и жареным же яйцом с зеленью; за ними появились глиняная миска с квашеной капустой и пара ломтей домашнего хлеба. Аромат от всего этого шёл сумасшедший, несмотря на простоту блюд. Оно и понятно: в городе мясо было бы хорошо если охлаждённым, яйцо блёкло-жёлтым, а не оранжевым, как тут, капуста с химией, а о хлебе и говорить нечего. Небо и земля. Тем более, что в городе пять жрален на каждые сто метров, а тут, на природе, организм воспринимает пищу как добычу. Возможно, последнюю на неопределённо долгий срок. Так что с едой Ясенев справился за несколько минут.
На здоровье, с улыбкой сказал хозяин, глядя как Иван хлебом соскребает с тарелки остатки масла. Ещё?
Нет. В самый раз, спасибо. Тебя как величают-то?
Никита я. Местные все Хозяином дразнят.
Почему дразнят? Не твоё, что ли, заведение?
Заведение-то моё. поморщился Никита. Но хозяин я только тут. Да и тут, честно говоря, так Хозяева в Городе одни.
Это эти, что ли которые выпивку гонят. Тереневские?
Терентьевы. Ты Никита сделал вопросительную паузу.
Ваня протянул руку Ясенев.
Ты, Иван, только особо не шути про них, продолжил Хозяин, крепко пожав руку. Не стоит. Они шуток не понимают, а в Городке слова быстро расходятся. И перевираются.
Понял. Не тупой. Есть люди, с которыми лучше быть предельно вежливыми. Мне не привыкать. Я таких обидчивых часто вожу.
Шофёр?
Да не. На охоту вожу. Им иногда надоедает людей гнобить, в офисах да на заводах. Вот они и платят нам, чтоб из какого-нибудь медвежонка душу вынуть. Правда, когда до дела доходит, они больше бухать предпочитают. Слушай! А у этой вашей самогонки противопоказаний нет? А то я бы взял пару ящиков.
Ну
Нет, ты просто не представляешь себе, как эти жирные уроды меня достают! не дал ему договорить Иван, не увидев в глазах собеседника должного энтузиазма. Они же, небожители хреновы, считают себя умнее всех. Причём даже здесь, в тайге! Постоянно чем-то недовольны, постоянно читают мне мораль и указывают, что делать, хотя сами ни хрена не знают!
Веришь, нет: иногда хочется к Топтыгину в гости их привести, а ружья предварительно разрядить. Типа несчастный случай но я ж потом работы не найду. Тут всё на связях, Ясенев старался не переигрывать с опьянением и давил больше на сочувствие, ибо Никите тоже, похоже, не нравилось быть на побегушках. А так налью им вашей чудо-водочки, проваляются они пару дней в отключке, а я пока притащу кого-нить и сварганю на костерке. Проснутся на всё готовое, я им втюхаю историю покруче и всё в шоколаде. Всё равно никто из них не сознается, что пить не умеет и ни хрена не помнит! Охренеть не жизнь была бы, а сказка! Ясенев постарался понатуральнее удивиться собственной изобретательности. Никита, позарез надо! Продай, а? Любые деньги!
« Гляди, как глаза заблестели!» шепнула гарнитура. «Этот своего интереса не упустит.»
Договоримся, но мне проверить надо, что у нас по остаткам. Было практически слышно, как крутятся шестерёнки в мозгах у этого парня. Намечалась какая-то комбинация. Будь Никита попроще, дело, скорее всего, ограничилось бы снятием сливок с совершенной сделки, но рисковать испортить отношения с влиятельными людьми ради небольшой прибыли Нет. Тут дело было в чем-то более масштабном. Хотелось Никитке подняться немного по социальной лестнице. А значит, подвинуть кого-то собственно, даже не кого-то, а самих Терентьевых.