Он не стеснительный, после недолгой паузы прозвучал ответ, и, аккуратно, достав нательный серебряный крестик, Иван ткнул пальцем в небо. Но вряд ли снизойдёт к нам грешным до судного дня.
«Уже снизошёл. А толку?»
Старик с сомнением посмотрел сначала на крестик, потом по сторонам. Потом, всё-таки покосился на небо и слегка ослабил захват на ружье.
Так ты поп, что ли? по интонации было не понять, как именно говорящий относится к духовенству, но Иван решил больше не нарываться и ответил честно:
Схимник, естественно ожидая встречного вопроса «Что ещё за зверь такой?».
Эва как не моргнув глазом, протянул старик. А хайло у схимника не треснет, спутник за собой таскать?
Честно говоря, Ясенев остолбенел. А секунду спустя гарнитура начала гнусно ржать. Дедушка, как говорится, оказался правильным: через минуту Иван уже сидел в землянке и с удовольствием потягивал чай с вареньем.
Так ты, значится, чекист, но поповской какой-то, так, что ль?
Можно и так сказать, Ясенев не стал вдаваться в детали и просто показал корочку Патриархальной Российской Церкви.
Ишь ты, прям второй Ватикан в Московии устроили. Уже и гарнизон есть.
Со стороны могло показаться, что старик больше не воспринимал парня как угрозу, но бдительности он не терял. И хотя ружьё отправилось в крепление у двери, нож, которым дед гостеприимно отрезал нежданному гостю краюху хлеба, оставался под рукой.
Начитанный ты, дедушка. Историю знаешь. Говорить, что к «Московии» Иван имел такое же отношение, как его собеседник, он не стал. Ни к чему.
Есть маленько. Дело-то нехитрое.
А про спутник тоже нехитрое?
Да как в два пальца дунуть. подтвердил старик.
И как же это?
Дед тут же засунул в рот средний и большой пальцы и оглушительно свистнул. Довольно осклабился собственной шутке, но, взглянув на кислую улыбку Ивана, добавил:
Ладно уж, внучок. Не кручинься, отвечу. Обожди только малёк.
Через несколько секунд дверь скрипнула, и в домик проскользнул пёс, почти полностью серый, с несколькими тёмными подпалинами. Дворняга была замешана на волке, но это уже плохо угадывалось. Тем не менее, чувствовался какой-то собачий аристократизм: пес, как и хозяин, был непрост, и внешняя неказистость не скрывала стального внутреннего стержня. Есть собаки, которых боятся из-за размеров, а есть те, которые внушают страх умным волчьим взглядом. Этот пёс был из вторых.
А вот и Петрович воротился, дед ласково потрепал питомца за шею. Теперь сам смекнуть должен, что услышать ты его не мог. Увидеть тоже глаз на затылке-то небось нет. А те, что спереди, тебя и выдали, пояснил старик. Ты, внучок, не по сторонам смотрел, а в пустоту глянул, когда в сторону шагнул, будто слушал кого. Петрович мой больше никого не учуял, а в бога я не верю. Значится, техника, будь она неладна.
Внимательный ты, дедушка, ничего не скажешь.
Не будь я внимательным здесь бы не жил, внучок.
Да? А чего? Курганчики каких немало невинно спросил Иван деда.
А то ж прям не знаешь, что место с историей?
Ну старик вызывал доверие, но стоило выбирать, что именно можно было ему рассказать, и в каком именно ракурсе.
Не тужься, внучок. Мне ваши тайны ни к чему. У меня своих по самые яа-аа вот что просто думаю: монастырей здесь ваших отродясь не было. Что до Советов, что после. Не любят вас тут. Так что как бы не вернуться тебе к своим попам, несолоно хлебавши.
Сильно не любят?
Да как тут скажешь, коли не появлялись давненько? С тумаками, верно, не бросятся, но и руки не подадут. Не знаю, почему, а только в разговорах всегда понятно: твой бог здесь не в почете. Обожди-ка, дед прервал разговор и отошёл покормить пса, недвусмысленно сидевшего у миски на полу.
Ясенев хмыкнул, но ничего не сказал. Было над чем подумать. В информации по Городку, которую они собрали, не было никакого упоминания о сектах, язычниках и любых других признаках того, что с местными могут быть проблемы. Шаманизмом и анимализмом увлекались поселения коренных народов, вроде якутов и эвенов, но именно эти места заселялись со времен Ивана Грозного и Ермака значит, должны были быть православными.
Напарник воспользовался минутой тишины и вполголоса затараторил Ване в ухо:
«Я сейчас документы пересматриваю. Старик, похоже, не врет. В любой другой глуши, вроде этой, Советами обычно составлялись протоколы об антирелигиозной деятельности. Ну, по типу «местная ситуация такая-то; пропагандистская работа проведена такая-то; церковь отдана под сельсовет» А здесь пусто. Вообще ни слова про опиум для народа. Как будто тут Ленина заочно любили и идеологию сразу приняли. А так не бывает.»