Мадам Вольфсон принесла им заказ капучино для Элен, эспрессо для Эдмунда и два куска фирменного торта. Элен сделала глоток и от удовольствия закрыла глаза.
А ты и правда знаешь, что я люблю, сказала она.
Ну, мы столько времени дружим, быстро ответил Эдмунд и поменял тему. Ты говорила, что хочешь о чем-то со мной поговорить. Что тебя что-то тревожит.
А, пустяки. Скажи, с тобой бывает такое, что кто-то тебе кажется знакомым, но ты не можешь вспомнить, где его видел?
Бывает, кивнул Эдмунд.
Вот, посмотри сюда, Элен вынула газету, которую читала утром, и показала статью Эдмунду. Тот прочел и вернул газету девушке.
Ты хочешь сказать, что уже видела этого, как его
Грегсона. Да, но не помню где и когда. И это меня бесит.
Но это может быть и в университете, и в кафе, предположил Эдмунд.
Нет, покачала головой Элен. Интересно, это было самоубийство? И кто он?
Столько людей кончают жизнь самоубийством, но тебя почему-то заинтересовал этот тип, Эдмунд кивнул на газету. Проведи журналистское расследование, в шутку предложил он.
А почему нет? глаза Элен загорелись. Ты мне поможешь?
Я?
Конечно ты!
Эдмунду не очень понравилась идея, да и он сказал это в шутку. Но мысль о том, что он будет проводить вместе с Элен еще больше времени заворожила его.
Ну конечно, помогу. Только я не знаю, как проводить расследования.
Я тоже. Поэтому сейчас же отправлюсь на консультацию к самому Луису Кордье.
Эдмунд рассмеялся. Луис Кордье был одним из дорогих адвокатов в Париже, и приходился Элен отцом.
Удачи.
Спасибо, Элен вскочила, чмокнула Эдмунда в щеку, поблагодарила Ирен за вкусный кофе и торт, и отправилась к отцу. Она была деятельной девушкой, и если какая-то идея приходила ей в голову, то сразу же спешила ее осуществить.
В пригороде Парижа раскинулся деловой квартал под названием Дефанс. Высотные дома, отведенные под офисы, где расположено более 1500 компания, производили впечатление на новоприбывшего, что он оказался в Манхеттене. Но только не на Элен. В этом районе находился офис ее отца, и она направилась прямо туда. Она поднялась на 23-й этаж одной из высоток, и вошла в кабинет, на двери которого красовалась табличка «Луис Кордье, адвокат».
Несмотря на роскошь, которую любил адвокат, его кабинет был обставлен просто и со вкусом. В приемной был стол, за которым сидела секретарь, шкаф с папками и несколько стульев для посетителей. Комната адвоката мало чем отличалась от приемной, только стол был больше и кресло хозяина удобнее.
Элен, радостно встретила ее секретарь Изабелл, женщина лет тридцати. Какой приятный сюрприз.
Привет. Папа свободен?
У него посетитель. Но ты присаживайся, думаю, они скоро закончат. Кофе?
Нет, только стакан воды, пожалуйста.
Пока Изабелл ходила за водой, Элен села на стул, вынула газету и начала опять всматриваться в фото погибшего.
Пожалуйста, Изабелл протянула девушке стакан воды и увидела фото. Бедный мсье Грегсон. В тот день он выглядел таким встревоженным. Кто бы мог подумать, что он покончит с собой.
Ты его знаешь? удивилась Элен.
Он был у твоего отца два-три раза. Они долго сидели и разговаривали, но дела так и не открыли. Так что я не знаю, какая у него была проблема.
Точно, наконец-то Элен вспомнила, где она видела погибшего человека. Здесь, в кабинете отца, они столкнулись в дверях! А я никак не могла вспомнить, где его видела.
Пожалуйста, Элен, я тебе ничего не говорила.
Не беспокойся.
В это время дверь в комнату адвоката открылась и оттуда вышел клиент. Элен сразу же воспользовалась этим и вошла к отцу.
Привет, папа, она поцеловала отца в щеку и села напротив него.
Привет, Элен, улыбнулся ей Луис. Он очень любил и гордился своей дочерью, хотя был и разочарован тем, что она выбрала журналистику, а не юридический. Он всегда считал, что из нее выйдет отличный адвокат. Что привело тебя ко мне?
Соскучилась, Элен внимательно посмотрела на отца, решая с чего начать. Луису Кордье было 45 лет. Мужчина полный сил, с жестким выражением лица, русыми волосами и серыми глазами. В силу своей профессии, его сердце было глухо к страданиям других, но это никак не касалось ни его дочери Элен, ни сына Максимилиана. А вообще меня привело чисто женское любопытство.