Кроманьонцу неанский Разговор сначала кажется молчанием. У неанов огромное подсознание, а слова воздействуют на сознание, поэтому слов у неанов мало. Мысли у них проявляются через обычные человеческие и животные действия: жевание, чесание, смотрение, дыхание, глотание, моргание, сидение, стояние, лежание, смена позы, шевеление руками, ногами, пальцами, головой, ушами и т. д. и т. п.
Даже когда крому переведут неанский Разговор, он кажется ему через чур заумным и не относящимся к жизни. Это потому, что мысль сама по себе сложна, но облечь ее в слова сложно и поэтому при переводе в устную речь мы мысль упрощаем. Неаны же своими гыканиями и мыканиями, переступаниями и почесываниями, глотаниями и жеваниями, вдыханиями и выдыханиями и прочим бесчисленным передают мысль гораздо полнее, чем кромы. Хотя, конечно, кроманьонской точности здесь не добьешься.
Отсюда идет античное взаимное неприятие «философии» и «ремесленничества». Эти образы мышления биологически несовместимы. Они принадлежат разным биологическим видам неандертальцам и кроманьонцам, разным частям мозга коре и покорковым узлам, разным частям разума сознанию и подсознанию. Шло время, шло брачное смешение и растворение двух видов. Противоречие сгладилось, но генетика-то осталась, поэтому конфликт «физиков и лириков» будет вечен.
Мистическая одаренность неандертальцев одна из причин их исчезновения. Они больше внимания уделяли онтологически более значимым мирам, чем мир видимый. В силу этого они эффективнее действовали в тех онтологических слоях, но менее эффективно в видимом. Соответственно, этико-эстетическую жизнь они наладили прекрасно, но в материальной жизни у них всё было хуже, чем у кроманьонцев.
Только через много-много лет на некоторых южных полуостровах появились люди, которые начали говорить о Действительности. На одном полуострове они называли себя «брахманы», на другом «философы». К тому времени уже несколько раз становилось холодно и северные равнины заполнял лед, а потом становилось тепло и лед уходил. Неаны и кромы слились в один вид люди. Люди в целом унаследовали приземленность кромов, однако философам и брахманам досталось много неанских генов.
Беспристрастный Опарыш
Сссшшшись! Чвак! Копье просвистело и воткнулось в кролика. Пах-Бах! Кролик в прыжке согласился на Рай, тушка плюхнулась наземь. Я семилетний кроманьонец, опираясь на копьеметалку, на полутора ногах побежал к ней. Знак Тигра горб и ноги, растущие мысками в сторону замедлял бег. Из копны волос я достал обсидиановый нож привилегию жертвенеца Тигра и вырезал копье из тушки.
Трехлетняя сестра взяла тушку, чтобы отнести в кучу. Слева спереди из кустов послышался легкий шорох. Мы с сестрой взглянули волк с волчицей тоже претендовали на тушку, да и на сестру. Сестра замерла, я бросился к ней. Растопыренные стопы всё время задевали за кочки травы и камни. Споткнуться я не мог, берегли духи. Зато из-под ног летели трава и камни. Подбежал к сестре, встал рядом, между ней и волками. Волки поняли, что повредить мне им не дадут духи, а сестре я.
Мать крикнула: «Дети! Хватит!», и они с четырнадцатилетним братом сноровисто задвигали кремневыми ножами. После того, как брат изобрел копьеметалку, я кроликами обеспечивал семью не хуже, чем взрослые охотники козлами. Брат родился с четырьмя укороченными руками. Сейчас он сверкал и клацал двумя ножами.
***
Я неандерталка и собеседница духов, сижу в пещере у костра. Вокруг костра сидят моя семья и друзья собеседники по Разговору люди и духи. Снаружи зима и метель, поодаль еще костры, вокруг них неаны, все ведут Разговор. Я опять семилетний кроманьонец, стою, опираясь на копьеметалку, возле кучи разделанных тушек, мать и брат сочувственно на меня смотрят.
Героюшка, сходи к шаману. Вкрадчиво, но твердо промурлыкала мать. К тебе кто-то скребется. Это не Тигр. Ты жертвенец Тигра, к тебе он может просто так прийти.
Мама, а почему меня зовут «Герой»? Перевел я разговор. Герой тот, кто совершил подвиг на охоте или войне. Не могу же я с рождения быть героем?
Ты герой по рождению и обязан совершать подвиги. Разъяснила мать. Остальные это делают по желанию, а ты жертвенец Тигра. Вот станет тяжело на войне, и тебя пожертвуют твоему Божку.
Брат, иди к Шаману. Старший облизал ножи, воткнул их в прическу, встал и потянулся четырьмя руками. Божки не любят, когда у них воруют жертвенецов.