Моя подруга не была плохой, просто иногда могла сболтнуть лишнее. Натура у нее такая говорливая. Лишь бы языком молоть.
Не успела я снова расслабиться от приятного массирования, как дверь в кабинет распахнулась, и порывом воздуха задуло несколько свечей.
Массажистки застыли в ступоре, а Инна растерянно стала махать рукой в попытке дотянуться до халата, чтобы прикрыться. Ведь на пороге стоял посторонний для нее мужчина. Впрочем, здесь он был знаком только мне.
Недоуменно моргнув, я медленно села на столе, попутно натягивая простыню на обнаженную грудь.
Одевайся! вдруг в приказном тоне велел он.
Я нахмурилась, вопрошающе глядя на него и ожидания оправдания за эту наглость.
Поясни, вымолвила кое-как, поймав на себе понимающий взгляд Инны.
Некогда. Я все подготовил для второго этапа.
Я нервно сглотнула, повыше поднимая простыню.
Хорошо. Но я никуда не тороплюсь.
Он без зазрения совести вошел в кабинет, игнорируя протесты массажисток, приблизился ко мне грозно надвигающейся тенью и, пальцами проведя по моей щеке, четко ответил:
Я тороплюсь.
Глава 5
За город он вез меня молча. Спешил, иногда проскакивал на «красный». Было ясно, он чем-то недоволен, зол, раздражен. Мне оставалось лишь гадать, не я ли испортила ему настроение. Кусая губы, вспоминала, с чего начался день. Я вроде правил не нарушала. Он сам отпустил меня, даже карточку свою оставил. Да и сама Игра никаких запретов на встречи с подругами не предусматривала. Я ничего лишнего не разбалтывала, а о «Соблазне» Инна и так знала, она же меня туда привела.
У тебя что-то случилось? все же осмелилась поинтересоваться я, хоть и боялась попасть под горячую руку.
Он сильнее вдавил педаль газа в пол.
Моя спина рефлекторно вжалась в спинку кресла. Нервно сглотнув, я обеими руками вцепилась в ремень безопасности и зажмурилась от страха.
Он опасно маневрировал, вылетая на встречную полосу из-за несущихся по трассе фургонов. Всякий раз, когда он так делал, у меня сердце останавливалось.
Тебя это не касается, наконец сказал он холодно и жестко, словно я все же виновата в его неприятностях.
Мне было обидно. Вдруг появилось желание немедленно прекратить Игру. Послать его на все четыре стороны и выпрыгнуть из машины прямо на скорости. Но я понимала, что второго шанса не будет, а я по уши в долгах.
Как тебя зовут? спросил он уже другим тоном. Прежним напористым, но дружелюбным и мягким.
Что?
Сто семьдесят один. Это же не твое настоящее имя.
Валерия, хрипнула я, разглядывая его профиль.
Какой же он все-таки странный. Резкая смена настроения, похоже, его конек.
Уголок его рта дернулся.
Красивое имя.
Почему-то в тот момент мне показалось, что я должна задать аналогичный вопрос, но язык не повернулся. Для меня он так и остался Игроком под номером тринадцать.
Спасибо, пискнула я с тем же мрачным настроением.
Сближения не произошло. Ледяная стена между нами нисколько не подтаяла.
Почему лошади? снова сменил он тему разговора, не отвлекаясь от дороги.
Я слабо пожала плечами:
Я с детства мечтала прокатиться верхом. Можно сказать, закрываю гештальт. А у тебя нет старых несбывшихся желаний?
Есть одно актуальное. Но ему не суждено исполниться. Он проникновенно взглянул на меня. Не все в этой жизни нам подвластно. Кое-что не купить ни за какие деньги.
В моей голове мелькнула мысль о неизлечимой болезни. Когда умирала мама, тетя не жалела никаких денег, лишь бы ее единственную сестру вытащили с того света. К сожалению, чуда не свершилось. Мама «сгорела» за два месяца. Раздробленная на куски, я попросту потерялась в мире безнадежности. Позже тысячу раз пожалела, что не приняла приглашение тети поехать с ней в Испанию. Быстрее избавилась бы от своей депрессии и точно не увязла бы в долгах.
Ты болен? задала я прямой вопрос, каким бы бестактным он ни был.
Здоров, как бык, коротко ответил он, свернув на повороте.
Проехав метров двести, мы припарковались на стоянке перед высоким забором ипподрома, откуда доносился шум голосов, частого топота и мощных динамиков.
Выйдя из машины, мой кавалер открыл для меня дверь и протянул ладонь. Едва мои пальцы коснулись его кожи, как мое тело отозвалось на трепетные воспоминания вчерашнего вечера. Его взгляд, голос, прикосновения, смазывающие мою девственность грехом, дурманили до головокружения. А тайны, которые он тщательно берег, лишь приправляли общее возбуждение пикантными нотками, заставляя мои колени подгибаться.