На что вы намекаете, доктор?
На то, что мы не можем пока что отвязать ее. Для ее личной безопасности. У нее галлюцинации. Если так продолжится и дальше, она может сама себе нанести вред. Если она смогла зашить себе ногу, то сможет вновь разорвать швы.
Да о чем вы?! Зачем моей дочери это делать?!
Просто чтобы почувствовать себя живой, мистер Айрленд. Вот и все.
* * *Февраль 2013
В феврале сад вокруг больницы был красивым: высокие ели в белых шапках, клумбы, припорошенные снегом. Ненавижу зиму. Ненавижу, что она забрала Джорджи. Сначала подарила ее, а затем жестоко отняла. Оставила меня одну. Не могу прекратить об этом думать. О том, что я тоже отняла чью-то жизнь.
Отойдя от окна, я, прихрамывая, вернулась на больничную койку. Дверь палаты была открыта, поэтому я видела, как мимо ходят медсестры и пациенты. Первые игнорировали меня, вторые с интересом заглядывали в мое белое убежище.
С трудом устроившись на постели, я снова потянулась к ноутбуку, и когда загорелся экран, скользнула взглядом по открытой ранее статье на сайте местных новостей.
«Стивен Роджерс
Дата рождения: 25 декабря 1985 года
Род занятий: учитель литературы в старших классах
Он родился и вырос в неполной семье, сообщает нам соседка мистера Роджерса, которая пожелала остаться неизвестной. Отец постоянно его бил, словно дворовую собаку, гонял туда-сюда за пивом. Но мальчик все равно успешно получил аттестат и даже добился стипендии.
Вы слышали что-нибудь о Стивене после того, как он окончил школу?
Я слышала, что он устроился на работу в соседском городе. Он с детства любил литературу и язык. Его мать звали Ванессой. Пока она не покончила с собой, то всячески помогала сыну развиваться. Если вы понимаете, о чем я. Сделать это в таком крошечном городке как наш очень сложно. У нас даже нет кинотеатра».
Его мать звали Ванессой, и она покончила с собой. Знала ли она, какое чудовище произвела на свет? Я не хочу думать, что у Стивена был выбор кем становиться. Не хочу думать, что все могло обернуться иначе, если бы Ванесса не сдалась и довела воспитание сына до конца. Не хочу думать, что Стивен был бы нормальным парнем, если бы его не мучил отец.
Не хочу. Потому что Стивен был просто чудовищем и все тут. Он уже родился ненормальным. Он родился таким.
* * *Внутренне я сжималась всякий раз, как только родители навещали меня. Я не могла спрятаться в ванной, не могла забраться под одеяло. Я не могла на них смотреть, но их лица, казалось, были повсюду.
Стоило мне потерять бдительность, и в голове тут же всплывали обрывки фраз, слова отца, слова доктора
Я боюсь, что ее мозг будет реагировать только на негативные раздражители. Она все еще не может принимать душ. Прошло более двух недель. Она не позволяет запирать дверь в палату и в ванную комнату. А когда входят медсестры, она пугается.
Мы должны забрать ее домой.
Мэгги.
Да, мистер Айрленд прав, вам стоит оставить ее здесь. Мы должны позаботиться в первую очередь о ее психике. Она перенесла несколько операций, поэтому сейчас важно позаботиться о ее спокойствии. Лучше оставить ее здесь. Дома Каю будут преследовать воспоминания.
Теперь, когда я смотрела на лица родителей, то вспоминала слова доктора: что я не могу залезть в кабинку в ванной комнате; что часть моего мозга умерла; что я мертва для общества
Мама не знала, как реагировать, ни тогда, ни сейчас. На папином лице была каменная маска. Наверное, как и на моем. Я замерла на кровати, даже не дышала. Боялась чего-то.
Мама наконец приблизилась и поцеловала меня в лоб. Я прикрыла веки и на мгновение позволила себе подумать, что все хорошо. А потом открыла глаза и вернулась в реальность. Мама была мамой Джорджи. Я потеряла Джорджи. Как она может меня любить? А может, и не любит?
Я всмотрелась в ее лицо: морщинки у карих глаз, темные вьющиеся волосы Мама даже никогда не выпрямляла их, как часто делала миссис Нэтвик говорила, что так она выглядит непринужденнее. На секунду она отвела взгляд, чтобы посмотреть в потолок, затем улыбнулась мне сквозь слезы:
Ну что, малышка?
Что она имеет в виду? Что это значит?
Папа вздохнул. Он стоял в изголовье кровати, нависал надо мной словно башня. Молчал. Я перевела на него взгляд, и он спросил: