На этом прения завершились. Голосование оказалось неожиданно единодушным. «Против» не выступила даже Лори Кан.
Мне присвоили степень магистра. Дальше чистая бюрократия: подписать в деканате бумаги об окончании колледжа, получить магистерский диплом, занести упоминания о наличии научной степени в мое электронное удостоверение личности. И свобода. Я настоящий космолингвист!
Все вокруг папа, мама, друзья, бросились меня поздравлять, обнимать, гладить по голове, жать мне руки и тискать.
Мой учитель отрешенно стоял в стороне, наблюдая за этим весельем, полный царственного достоинства и печального недоумения. Лори Кан, как всегда, упорхнула сразу же после окончания процедуры. Ко мне она не подошла, и устроенный ею скандал ничем не аргументировала. Неужели она и вправду хотела сорвать защиту? Зачем? У нее какие-то давние счеты с моим профессором?.. Я ни разу не видела, чтобы они где-то тесно соприкасались. Они вели разные предметы и курсы, и делить им было, как мне казалось, нечего. У Лори Кан в этом выпуске никто не заканчивал, но в позапрошлом году успешно защитился мой приятель Альфред Жиро, завзятый историк. Мы с ним не конкурировали. В чем же дело?..
У меня возникло ощущение попадания в замкнутый круг. Точно так же после полемики с профессором Уиссхаиньщщем, который потом оказался не просто профессором, а куратором Тиатары от Межгалактического альянса, я стояла ошеломленная: фактически комиссия признала мою правоту. Но тогда учитель сурово сказал: «Не радуйтесь. И не вздумайте праздновать эту победу. Пойдемте, несчастье мое».
Сейчас он приблизится и произнесет то же самое. Только уже не вцепится мне в запястье, чтобы я вдруг не вырвалась и не сбежала от него к своей бесшабашной компании.
Убегать я на сей раз не собиралась, ведь мы заранее договорились, что отправимся отмечать присвоение мне степени магистра в Тиастеллу, к нему домой.
«Вечер с принцем это успех!» промелькнуло в моей голове еще одно давнее воспоминание. Звонкую фразочку бросила Лори Кан, когда я первый раз собралась в гости к магистру Джеджидду, не имея понятия, каково его настоящее имя. Лори Кан уверяла, будто все в колледже это знают, кроме меня. Но меня, наивную дурочку, приглашали к нему домой, а ее никогда. Может быть, ей банально завидно?.. Однако я не помнила, чтобы учитель вообще принимал у себя коллег как и они его. Отношения между преподавателями в Колледже выглядели корректными, а иногда и хорошими, но дистанция всегда соблюдалась. Студентов, впрочем, тоже домой обычно не звали. В этом не возникало необходимости, позаниматься всегда можно было в какой-нибудь аудитории или даже на свежем воздухе в кампусе. Мой случай исключение из неписанных правил, и объяснялось это тем, что я была не просто студенткой, а его подопечной, и он старался удерживать меня от всякой дичи и дури.
Как вам это понравилось? поинтересовался учитель.
«Much ado about nothing», ответила я по-английски. «Много шума из ничего».
Да. Страсти почти как у вашего обожаемого Шекспира.
С чего бы, профессор?
История долгая. Не сейчас. Пойдемте, моя дорогая, нас ждут.
Я достойно держалась?
Не напрашивайтесь на комплименты. Их придется делить пополам. И опять кто-то скажет, что вы без меня как беспомощное дитя.
Вам обидно?
Скорее, мерзко. Но это к вам не относится.
Наш странноватый непраздничный диалог прервали мои родители. Ульвен говорил с ними в совершенном другом тоне и настроении. Благодарил их за такую чудесную дочь, которая не обманула ничьих надежд и заслуженно получила степень магистра. Потом мы все сели в его личный флаер и отправились в Тиастеллу.
Илассиа и Иссоа не пошли на защиту, иначе свита Ульвена выглядела бы чрезмерно внушительной, и потом возникли бы сложности с флаером. Остальные гости мои бароны, Ассен и Маилла тоже явились прямо на званый ужин. Пришлось ради всех, кто отсутствовал в колледже, подробно рассказывать про защиту. Все-то думали, процедура обернется формальностью.
Просто невероятно! возмущался мой папа. Мы же знаем, как писалась работа! Юлия засиживалась вечерами, вставала раньше всех, лишь бы только успеть! И мы слышали, как они с профессором обсуждали каждый параграф, и она порою с ним спорила!
Ладно, всё позади! жизнерадостно заявила Маилла. Справедливость восторжествовала! Юлия, я всегда говорила: ты редкая умница! Мой дядя знал, кого брать в ученицы!