Поворачиваем влево и подходим к ней сбоку, так, чтобы не перекрыть лучи солнца, падающие на неё!
Вообще, приказывать капитану никто не имеет права. Попросить капитана повернуть, завернуть куда-либо или остановиться могу только я, как наниматель судна. Все остальные просто пассажиры. Они могут высказать свои пожелания мне, чтобы я донёс их до капитана. Могут они, конечно, обращаться к нему и напрямую, но только с вопросами. В данном случае капитан коротко кивает, говорит «Да!» и закладывает резкий вираж влево. Снижая скорость, мы перескакиваем неширокую промоину (хотя толщина основного льда на Байкале в это время около метра) и почти боком подходим к ярко переливающейся капле.
Вблизи понятно, что это не лёд, а словно сгустившийся воздух или ставшая воздушно-лёгкой вода. И цвет он не просто голубой, он переливается или искрится всеми цветами яркого спектра, с преобладанием голубого. И ещё теперь нам отчётливо видно, что это не капля, а скорее арка, примерно на полметра уходящая в лёд.
Пока мы в буквальном смысле разинув рты пялимся на неизвестное чудо, Серёга выхватывает телефон и начинает снимать.
Я немного прихожу в себя и оглядываюсь мы стоим полукругом перед переливающейся аркой. Михалыч, как и положено капитану на Байкале, судно не покинул, стоит и смотрит с борта «Хивуса».
Наш неугомонный репортёр подходит вплотную к арке и протягивает руку вглубь, видимо, видит что-то внутри, произносит:
Ни хрена се! И делает шаг внутрь.
Мля-я-я-ять! Выдыхаем мы одновременно с Тимохой и прыгаем за этим увлечённым идиотом.
Какого хе нам в спину прилетает Женька и замирает на половине фразы.
В общем, было, от чего замереть.
Мы стоим в хрустальном чуме именно такое сравнение появилось у меня в первые мгновения пребывания тут.
Влетев через проход, мы с Тимой столкнули Сержа, и теперь он стоит в коленно-локтевой позе, с нелепо вывернутой правой рукой, в которой зажат телефон, который, судя по картинке на дисплее, продолжает снимать.
А ровно посередине на небольшом постаменте стоит в сияющем полном латном доспехе АНГЕЛ!
Ага, простой такой, симпатичный вполне мужик двух с половиной метров роста и огромными белыми крыльями за спиной. Впрочем, в нем всё белое сияющие белым металлом доспехи, лицо, руки и огромный полуторный меч, который он держит остриём вверх, направив его точно на отверстие в потолке «чума». А из этого отверстия на него льётся бело-голубой свет и мириады снежинок или белых пушинок, пролетев по лучу, впитываются в лезвие меча.
Серж, даже не делая попыток подняться, просто чуть доворачивая голову на меня, шепчет:
Ник, это твои приколы?!!!
Ему отвечает Женя из-за моей спины:
Нет, это всё по-настоящему! Я это точно вижу!
Неожиданно свет, льющийся на ангела, затухает, последние снежинки впитываются в меч, и вдруг всё погружается во тьму. И мы растворяемся в ней, теряя сознание, тело и, наверное, душу.
Глава 4. Мы духи
Сознание вернулось вспышкой просто картинка окружающего мира развернулась перед глазами, моментально наполнив пустоту объёмом, цветом, изображением и звуком. И ещё: небывалое и непередаваемое ощущение чистоты. Нет-нет, тут не пахло дезинфекцией или моющими средствами, нет! Наверное, правильно сказать, что не пахло совсем ничем не было даже намёка на запах. С цветом было тоже не всё так просто: светлый не обычный ярко-белый, а белый, но нежно приглушенный, может быть, с лёгким кремовым оттенком. Звук звука, по сути, не было, но это была не звенящая тишина огромного помещения, а Так бывает в храме, когда ты в нём один и солнечный луч падает откуда-то сверху, и воздух, и звук вокруг тебя словно невесомая кисея. Кстати, свет! Светильников не было, было чувство, что лёгкое свечение излучают все поверхности, включая и наши собственные тела.
Мы находимся в огромном зале, боковые и задние стены не видны, но ощущаются так же, как и потолок. Так бывает в предрассветной туманной дымке. Но это было явно закрытое помещение, но помещение, размеры которого невозможно осознать. Мы, все четверо, стояли перед огромным, как и всё тут, ступенчатым подиумом, который венчала не то стена, не то огромный сферический экран.
Из одежды на мне, да и, судя по всему, и на остальных моих товарищах, только лёгкая, кремового цвета тога, наподобие набедренной повязки прикрывающая от бёдер до колен и перекинутая через правое плечо, грудь и спину. И всё. Ни белья, ни обуви.