Мне че, делать не хер? парировал Макс. Еще по вашим сборищам уголовным шляться.
Пацаны, примирительно вмешался в ситуацию Эрни, давайте к игре. Удар по ногам получился, согласен, бейте пеналь, если хотите.
А ты че, судья? с вызовом выкрикнул кто-то из «шестидесятки».
Я решил поддержать Эрни в попытках всех примирить, тем более что он был прав (я действительно сыграл в ногу):
Мой фол. Не успел за мячом. Ваш пенальти.
А ты вообще кто такой? спросил меня вратарь-огр без особого интереса. Сами решим, че нам делать, без всяких залетных
Это наш пацан, перебил его Макс, положив руку мне на плечо. Короче, бьете пеналь или нет?
Еще пару секунд все молчали, а потом их вратарь взял мяч и пошел к точке, попутно бросив Максу:
Ты сбавь обороты, дерзила. Нарвешься. Я тебя запомнил, не дай бог с пацанами встретим где-нибудь тут.
Макс уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Эрни поддел его локтем и вполголоса сказал:
Хорош, нам еще проблем с ограми не хватало.
Пенальти Паша не вытащил, а больше забить до конца игры ни мы, ни они не смогли. Так и разошлись с первым за все время поражением команды нашего дома. Я чувствовал, что виноват: и в проигрыше, и в том, что у ребят теперь намечались какие-то проблемы (пусть и призрачные, и все это могло оказаться просто пустыми угрозами). Когда я по пути назад во двор неловко извинился за неудачный подкат, все стали наперебой говорить, чтоб я не брал все это в голову.
Забей, махнула рукой Лизка, эта «шестидесятка» такие придурки: никогда выиграть у нас не могли, а теперь шальная победа им голову вскружила. Забудется все к следующей игре.
Не знаю, будет ли она, сказал Паша, протирая очки. Этот огр, по-моему, затаил обиду
Да по хер на этих огров, с пренебрежением бросил Макс. Ненавижу всю эту уголовщину.
А что за огры-то? спросил наконец я.
Короче, начал Эрни очень рассудительно, где-то с прошлой осени началось деление города на молодежные группировки.
Не, перебил Макс, вся эта херь уже сто лет как в городе, у меня ж батя еще состоял
Ага, подтвердил Паша, поэтому тебя и не трогают, потому что их старшие за твоего батю в курсе.
Паша попросил у Эрни спички и стал поджигать остатки тополиного пуха, сбивающегося в маленькие кучки у бордюров. В Степном сезон цветения тополя уже заканчивался, в то время как в средней полосе России только начинался. Паша ставил спичку между большим пальцем и коробком, головкой к чиркашу (так в Степном называют боковую грань, о которую нужно чиркать), а затем выбивал ее щелчком пальца другой руки. Спичка красиво летела, несколько раз переворачиваясь в воздухе, и, если не успевала потухнуть в полете, зажигала вереницу пушинок.
Ну да, продолжил Эрни, началось-то давно, лет двадцать назад, если не больше. Но всегда как-то это по-тихому было, а вот с прошлого года В общем, той осенью на пятом пацана в драке убили, и пошло-поехало. Короче, весь город теперь поделен на сферы влияния, на чужой микрорайон лучше без лишней надобности не заходить. Наш девятый контролируют огры.
Ну и название, сказал я, они любят фэнтези?
Вся компания разразилась смехом, а Паша похлопал меня по спине:
Да-да, все начитанные любители книжек. Еще огр есть в Теккене третьем, я тут больше поверю, что они оттуда себе имя взяли.
Не, а правда, почему огры? мне действительно стало интересно. И чем они вообще занимаются?
Хэзэ откуда пошло, снова взял слово Эрни, но теперь они реальной проблемой стали. Чем занимаются? Бабки отжимают, какие-то мутки мутят, набеги на чужие территории планируют в апреле вот с «cемерками» на седьмом подрались, шуму было Еще нас периодически кошмарят: меня уже раза три пришить грозились
В смысле пришить? не понял я. В моей голове это слово было мягким синонимом более страшного «убить».
Пришить, вставила Лизка, значит сделать участником группировки. Ходить с ними на сборы, сдавать деньги на общак
Говорю ж натуральные урки, заключил Макс и будто бы завис, посмотрев на меня.
Я сразу понял, что это началось снова, едва мир вокруг начал «затуманиваться». Как и в прошлый раз, сначала был этот странный «сон наяву», когда я не заметил, что уснул, а теперь, чуть позже это. Снова «экран», снова барабан с фильмами-воспоминаниями. Один из них задерживается в поле зрения, и я вижу, как мы с друзьями с нашего дома прошлым летом играем в догонялки большой толпой на заброшенной стройплощадке. Мы называем это место военной базой, или просто военкой. Откуда название не помню, но к армии этот недострой точно никак не относится. Вдруг откуда ни возьмись появляется компания парней. Их трое, и они старше нас лет на пять, не меньше. Я удивляюсь: что вообще такие взрослые делают здесь? Один из подошедших лихо свистит и прикрикивает, чтобы мы валили отсюда. Никто из нас не собирается спорить, все быстро спускаются на землю и идут к выходу со стройки. Тот, что громко прогнал нас, внезапно останавливает Макса и что-то ему говорит. Я нахожусь метрах в пяти и почти не слышу, о чем разговор. До меня долетают обрывки отдельных слов: что-то об отце, общаке и «детской беготне». Я удивляюсь откуда этот парень вообще знает об отце Макса, его даже мы видели всего раз или два, и то давным-давно, а потом он куда-то уехал и с тех пор не возвращался. Так нам говорил сам Макс. Наш друг стоит с понурым видом и вроде бы над чем-то всерьез задумавшись, а спустя пару секунд решительно качает головой, говоря нет, и идет к выходу вместе с нами. Говоривший с ним кричит вслед, что потом будет поздно и что два раза он не предлагает. Макс никак не реагирует, и мы все вместе идем во двор. «Экран» растворяется, окружающий мир снова наводит резкость и снимается с паузы.