Мерцал значок императорской связи на его личном браслете.
Все верно, звездолет уже несколько часов как вошел в обычный режим полета и стал доступен для межпланетарных станций. Строго говоря, аль-тар обязан был первым выйти на связь с императорскими службами и доложить об успешности миссии, но он предпочел спихнуть эту обязанность на капитана.
Он и сейчас не стал бы отвечать на вызов, но это было бы уже похоже на бунт, а раскрывать свои истинные чувства перед отцом было преждевременно. И Аррадор выключил лишние камеры, погасил дисплеи, дабы не светить некоторую информацию, и со вздохом нажал на кнопку приема.
Перед ним в воздухе развернулась трехмерное изображение сидящего в позолоченном кресле собеседника, и Аррадор склонил голову:
Мой император, приветствую и благодарю за честь.
Ты не торопишься с приветствиями, сын, усмехнулся император, с прищуром вглядываясь в загоревшее под чужим солнцем лицо сына. Сам государь был бледен, как гипсовая маска, даже губы были покрыты белым налетом, и от того золото его глаз и волос казались темнее.
Прости, отец, голова Аррадора склонилась еще ниже, я думал, что ты спишь в это время суток. На Ирритое только половина четвертого утра, если наш бортовой интеллект не ошибся в расчетах.
Не ошибся. Но я получил сигнал о прохождении барьера твоим флагманом и ждал новостей из первых рук, а получил сухой отчет от низших исполнителей, упрекнул властитель. В чем истинная причина, сын? И посмотри мне в глаза, хватит прикрываться этикетом!
Аль-дэй. Она еще не в надлежащей форме, признался Аррадор, поняв, что ему не отвертеться. Он выпрямился, но в глаза правителю старался не смотреть, мало ли что тот сумеем увидеть в его собственных.
Почему? нахмурился мужчина, а его сильные пальцы на подлокотнике выдали нетерпеливую дробь. Разве у тебя не было времени на ритуал единения?
На Земле не было времени, на корабле условий. Но главное она еще не инициирована, совсем юная девушка по нашим меркам.
То есть, аль-дэй практически свободна? снова прищурился император. Ты сильно рискуешь, мой мальчик. У тебя есть старшие братья, и я не смогу им запретить, если они захотят забрать у тебя такой приз.
Если успеют, во-первых. У меня еще есть время до прибытия. Во-вторых, если сумеют. Надеюсь, никто не ждет, что я просто так отпущу свою аль-дэй? оскалился аль-тар. И в-третьих, если мои драгоценные братья захотят отказаться от регалий даже временно и перейти на низший уровень, а иначе они не смогут бросить мне вызов и участвовать в драке.
В соревновании, а не драке, поморщился звездный владыка.
Именно в драке. В соревновании существуют хотя бы какие-то правила и арбитры, а в бою за аль-дэй никаких. Кто успел, тот и съел.
И это плохо. Очень плохо. Это нарушает существующий порядок вещей, а ты знаешь, как я этого не люблю император сделал паузу, дабы сын проникся угрозой.
Одно твое повеление, и порядок останется неприкосновенен, вкрадчиво заметил аль-тар.
С другой стороны, такая небольшая встряска отвлечет их и в конечном итоге послужит только во благо. Победителем станет достойнейший император все-таки склонился к интригам, к неудовольствию Аррадора. А мой приказ только унизит тебя в глазах братьев уже тем фактом, что он потребовался. У тебя была фора, сын, и чья вина, что ты ею не воспользовался? Разве взять женщину большая проблема для тебя? Но ты прав, у тебя еще есть время. К моменту твоего возвращения домой ни у кого не должно возникнуть никаких вопросов о статусе аль-дэй. Действуй как мужчина, иначе ты меня разочаруешь.
Аррадор молча склонил голову, принимая отцовскую волю.
И второй момент, который я хотел обговорить сначала наедине, продолжил государь. Флот, который я тебе впервые доверил
Он успешно закончил миссию и уже на пути домой, поторопился отчитаться аль-тар. Нам удалось отобрать около сотни землян с большими способностями, в том числе девушек со следами крови аль-дэй различной степени выраженности. Так что, для моих братьев будет большой выбор и без моей девушки.
Речь не о том. Ты, аль-тар, бросил доверенный тебе флот, а сам, забрав сильнейший из кораблей, возвращаешься на флагмане первым. Почему?
Не бросил, Аррадор ожидал обвинений и был готов. Я нахожусь непрерывно в состоянии триумия, и можно сказать, пребываю одновременно здесь и там.