Говори на русском, отчеканила Лара, понимая, что начинает злиться. И сними головной убор, неприлично так сидеть.
Já vám fakt nerozumím (Я вас реально не понимаю), покачал головой Мирек, и она увидела дьявольские искры, пляшущие в его прозрачных зеленых глазах. Как морская вода. Красивые глаза ведь. Жалко, что такому мудаку достались.
Кто-то из студенток тут же перевел ему на чешский слова Лары, и аудитория возбужденно затаилась, ожидая продолжения представления.
Мирослав неожиданно встал. Двигался он лениво и в то же время грациозно как хищный зверь. Уставившись на Лару, он с усмешкой стянул с себя бейсболку и швырнул её на парту.
Mám si sundat ještě něco? (Я должен снять еще что-то)? невинно осведомился он и картинно потянул с себя футболку. Мелькнул смуглый плоский живот, девчонки восторженно ахнули, а у Лары от ярости все перед глазами заволокло красной пеленой. Ах ты гаденыш! Будь она дома, она бы выгнала наглеца из аудитории и пошла бы в деканат разбираться с неподобающим поведением. А что делают тут? И надо ли начинать свой первый день со скандала, пусть и не по её вине?
Я вижу, что Мирослав очень плохо понимает по-русски, сжав зубы, процедила Лара. Объясните ему кто-нибудь, что я просила снять только кепку. Здесь университет, а не стриптиз-бар.
Студенты хохотнули, отдавая должное самообладанию преподавательницы, и рабочая атмосфера мало-помалу восстановилась. Когда время занятия завершилось, Лара сдержанно попрощалась, а Мирек ухмыльнулся и пожелал ей хорошего дня. На чешском. И глянул так, что у нее мороз по коже пошел.
Как только последний студент покинул аудиторию, Лара упала на стул и уткнулась лицом в руки. К глазам подступили слезы. Ну за что ей это?! У неё никогда не было таких серьезных проблем со студентами, и надо же так, чтобы в чужой стране, в первый день, на первом же уроке ей попался вот такой придурок, который считает, что если видел её трусы, то может вести себя как ему вздумается. Жаловаться не хочется, но и как самой эту ситуацию решать непонятно.
Простить, пани магистро, в дверях снова возник Антонин, нещадно коверкая звуки русского языка. Я ручка теряю.
Ищи, равнодушно сказала Лара, надеясь, что он не заметил её покрасневших глаз. Антонин тщательно осмотрел парту и всё вокруг, а потом вдруг быстро подошел к её столу и тихо, на чистейшем русском сказал:
Вы не расстраивайтесь, они не над вами смеялись. Просто «лариса» это на чешском плед. Вернее, такой вид пледа, он обычно синтетический и очень теплый.
Плед?! ошарашенно переспросила Лара.
Ну да, извиняюще развел руками он.
Прекрасно. Я ваш преподаватель Плед. Зовите меня Плед. Еще бы они не смеялись!
А зачем ты так плохо говорил? Ты же русский, верно?
Мама русская, признался Антонин, я билингв. Но наши особо не знают, в универе тоже не в курсе, так что я могу записываться на занятия русским как иностранным, он хитро улыбнулся: И сдавать его без особого труда! Знали бы, что это мой родной язык, не разрешили бы.
То есть ты скрываешься? вдруг рассмеялась Лара.
Типа того, хмыкнул он. Я вам письменные работы буду нормальные сдавать, а говорить буду плохо, чтобы в итоге средняя оценка вышла. Не сдадите меня?
Нет, Антонин, Лара заговорщицки усмехнулась, чувствуя симпатию к этому парню. И почему он дружит с таким дебилом, как Мирек?
Спасибо, улыбнулся в ответ тот, и зовите меня лучше Тонда.
А уже у самой двери, обернувшись, вдруг сказал:
Кстати, не верьте Миреку, он нормально понимает русский, хоть и не очень на нем говорит.
И скрылся в коридоре.
***
Мирек раздраженно пинал ножку скамейки. Что так долго? Зайти в аудиторию и забрать ручку это полминуты максимум. Какого хрена Тонда там трется? Тоже заценил новую преподшу?
Он-то еще в прачечной всё увидел: и красивую круглую задницу, и грудь, и невинное личико с глазами, в которых плясали черти. Но когда это богатство оказалось упаковано в обтягивающую юбку и рубашку, где пуговицы едва не трещали под напором пышной груди, стало совсем тяжко. Еще волосы эти, гладко зачесанные, яркая помада, каблуки Готовая картинка из порно. Там тоже некоторые ролики начинались вот с такой секс-училки, которая сначала стояла у доски, а потом
Мирек раздраженно чертыхнулся, ощущая, как начинает возбуждаться. И кадрам, разворачивающимся сейчас в его голове, порнхаб позавидовал бы лютой завистью.