А уж он будет завоевывать для нее целый мир. Сонечке такая философия приглянулась. И теперь вряд ли кто-то мог ее переубедить.
– Мы с Эдиком, Даной и Максом идем в клуб, ты с нами?
– Да, разумеется. Лепа сегодня не приедет, а сидеть дома одной – фи. Только мне переодеться нужно. Ты в чем будешь?
– О, я надену потрясные джинсы, которые в Италии купила, и черную кофточку от Кавалли, я тебе рассказывала про нее, – восторженно прошептала Лиля.
– А я, наверное, буду в золотистом платье, я как раз маникюр подходящий сделала, – Софа растопырила пальцы, как гламурный Фредди Крюгер, хвастаясь темно-желтым лаком на нарощенных ногтях.
– Отличный выбор. Тогда давай мы за тобой заедем часов в 11, договорились?
– Конечно, кисочка. Я тогда поскакала. Хочу успеть пояс купить, увидишь – обомлеешь.
Софочка была единственным ребенком в семье, чему всегда несказанно радовалась. Ведь родительское внимание уделялось ей одной. Многочисленные родственники баловали, тискали, выцеловывали, приводя девочку в экзальтированный восторг. Она знала: вселенная крутится вокруг нее. В детском садике она была звездой утренников. В школе открывала линейки и вела концерты. На учебе не зацикливалась – хорошие оценки ставили за то, что она радовала глаз.
Софа никогда не задумывалась над смыслом жизни. Даже подростковый кризис обошел ее стороной. Когда многочисленные подруги заламывали руки и впадали в депрессии, она с удовольствием ловила на себе мужские взгляды и фантазировала о том, как ее завоюет наидостойнейший. Кто-то мог бы назвать ее пустышкой. Но на это девушка лишь фыркнула бы и посочувствовала несчастному. Ее будни были наполнены разнообразными событиями и встречами. Ей нравилось общаться с людьми. Прежде всего потому, что они, люди, не давали скучать. Если бы ее заперли на сутки в комнате, отобрав телефон и отключив Интернет, она бы погибла. Она знала, что есть люди, которых хлебом не корми – дай побыть в одиночестве, но понять сие была не в состоянии. Чем наполнить мозг, когда не с кем поговорить? О чем думать?
Сказать, что у Софочки совсем не было проблем, означало бы согрешить против истины. Вот и сейчас, сидя в кресле, она пыталась решить одну. Чем себя занять в ближайшие три часа? К вечеринке уже подготовилась, по телевизору ничего интересного, компьютер надоел. Попробовала позвонить трем подружкам – не берут трубки. Наверное, затусовались где-нибудь и не слышат ничего. Девушка начинала злиться. И погода мерзкая. Надо уговорить Лепу выкроить недельку слетать в какую-нибудь жаркую страну. Осенью в Москве тоскливо. Особенно, когда у тебя куча свободного времени.
Софа обвела взглядом комнату, остановившись на небольшой картине, висевшей на противоположной стене. Ночной город, нарисованный акварелью, вбивал в серое небо фосфорицирующие гвозди небоскребов. Где-то внизу справа угадывалась береговая линия озера, уходившего темнеющей водной гладью туда, где кончался холст. Софа никогда не была в Чикаго, но ей казалось, что этот город выглядит именно так. Она всматривалась в картинку, и до ее слуха доносился свист ветра. Он блуждал на широких улицах, сворачивал в узкие переулки и скулил, упираясь в тупики бедных черных кварталов… Девушка гордилась своим рисунком, хотя понимала – ничего профессионального в нем нет. В художественной школе она не обучалась. Просто с детства любила рисовать и пару лет посещала изобразительный кружок.
«Давненько я в руках не держала кисть», – подумала она. Спрыгнула на мягкий бежевый ковер, по щиколотку утопив босые ноги в длинном ворсе. Открыла дверцу резного шкафчика. На полке ровной шеренгой стояли баночки с краской, рядом лежали чистенькие кисточки и палитра.