Все остальные высунулись в дверной проем сарая, чтобы подышать свежим воздухом, и поскольку небо все еще было ясным, мы оставались там до возвращения близнецов. Отец и Матеуш сидели в дверях; мама, Труда и я расположились позади них. Пока мы ждали, Труда и мама тихо беседовали, но я молчала, во рту у меня слишком пересохло для болтовни.
Как и было обещано, братья ушли меньше чем на полчаса, но они вернулись заметно потрясенные, и сначала я подумала, что случилось худшее. Подойдя к сараю, они примостились у дверных косяков по обе стороны от отца и Матеуша. Были и хорошие новости семья Голашевских не пострадала. Но Ян съездил в Тшебиню во время последнего короткого перерыва в бомбардировках. Он видел, как местные жители ходят по улицам, оплакивая потерю своих семей; видел детей с такими тяжелыми травмами, что Филипе не мог вынести повторения деталей; видел десятки горевших домов.
Несколько часов, проведенных в подвале, я была охвачена тревогой, и моя собственная безопасность полностью завладела моими мыслями, но когда брат передал рассказ Яна, меня охватил новый страх. Я мгновенно поняла последствия серьезных повреждений в Тшебине и риски для Алексея и Эмилии. Медицинская клиника находилась недалеко от городской площади как раз там, где дома стояли наиболее плотно. И если они были мертвы, это означало, что когда в один прекрасный день Томаш вернется, его не будет ждать семья. Внезапно все свелось к осознанию последствий этих событий для Томаша.
Алексей прохрипела я. Все повернулись ко мне, и я увидела печаль в их глазах. С Алексеем и Эмилией все должно быть в порядке! По-другому не может быть!
Если с Алексеем все в порядке, он ухаживает за ранеными пробормотала мама.
Я могла себе это представить Алексей прятался во время бомбежки, а затем появился, чтобы помочь раненым, но если это было правдой, то кто утешал и защищал Эмилию? Я пережила бомбардировки в окружении всей своей семьи и это все еще было самым ужасным опытом в моей жизни. А ей было семь лет, и в отсутствие Томаша у нее оставалсятолько отец, так что если он был занят или даже ранен
Мы должны забрать Эмилию! выпалила я, и Филипе нетерпеливо вздохнул.
Как? Кто знает, когда вернутся самолеты?
Но если Алексей занят тем, что помогает людям, с кем будет девочка? Она, возможно, одна! Пожалуйста, отец! Пожалуйста, мама, мы должны что-то сделать!
Мы ничего не можем сделать, Алина, мягко сказал отец. Мне очень жаль. Что будет, то будет.
Мы станем молиться, заявила мама. Это все, что мы можем.
Нет! воскликнула я, яростно мотая головой. Ты должен пойти и забрать ее, отец. Ты должен! Она ребенок совсем одна в этом мире. Она тоже моя семья! Пожалуйста!
Алина! застонала Труда. Ты просишь о невозможном. Сейчас очень опасно ходить в город.
Я не могла позволить бросить ребенка одного, даже когда мольбы моих родителей о молчании сменились резкими требованиями, чтобы я прекратила эту тему. Когда я заплакала и пригрозила отправиться в путешествие сама, Филипе поднялся с земли и отряхнул брюки. Мама запричитала:
Не будь глупцом, Филипе! Ты уже однажды искушал судьбу
Алина права, мама. Мы будем хуже нацистов, если бросим эту маленькую девочку на произвол судьбы, пока ее отец работает, спасая жизни.
Если она вообще жива, Филипе. Ты можешь добраться до города и обнаружить, что они погибли, пробормотал отец себе под нос.
Отец! Не говори таких вещей! Я задохнулась.
Я с ним, заявил Стани.
Думаю, мне тоже стоит поехать, тихо произнес Матеуш. Настала очередь Труды возмутиться, но он мягко добавил: Заодно я посмотрю, как там наш дом. Мы с мальчиками будем действовать быстро и осторожно. Мы можем сразу пойти назад, если услышим, что самолеты возвращаются, ты же сама знаешь, вчера нам потребовалось всего десять минут, чтобы добраться сюда.
Мама яростно выругалась и всплеснула руками:
Вы пытаетесь убить меня, мальчики! Вы уже однажды искушали судьбу и выжили. Теперь вы просто пытаетесь заставить мое сердце от страха перестать биться!
Мама, мы просто делаем то, для чего ты нас воспитывала, сухо сказал Филипе. Мы пытаемся поступать правильно.
Но что, если бомбежка начнется снова
Фаустина, теперь голос Матеуша звучал тверже, мы с вами слышали взрывы. Они летят во все стороны, даже на запад, где нет ничего, кроме фермерских домов, самолеты нацелены не только на город. Поэтому здесь мы не в большей безопасности, чем в городе.