Парень часто помогал своим товарищам, которые удивлялись его чудесной ловкости и силе. Иногда Он спасал своих сослуживцев из таких передряг, из которых не было выхода. Но Михаил каким то чудесным образом находил решение. Его все любили. Командиры уважали за строгую дисциплину и смелость, а сослуживцы за весёлый нрав и готовность всегда помочь в трудную минуту.
Однажды Миша спас своего командира, прикрыв его своей спиной. Получил ранение, но через полгода вновь был в строю. Его повысили тогда до лейтенанта. Мария сильно переживала, но очень гордилась Сыном, называла его Героем.
Когда Михаила спрашивали, чем Он гордится больше всего в жизни, то Он незамедлительно отвечал: «Моей Мамой. Именно Она достойна того, чтобы Ей гордится, а не я». После этих слов Он уходил туда, где его бы никто не видел, и пел, плача, ту колыбельную, которую ему пела Мама в детстве, ещё до войны и всех связанных с ней бед, проблем и лишений. Никто не видел, как рыдал лейтенант. Он сидел, обхватив колени руками и пел колыбельную. Особенно долго Он сидел так накануне больших сражений, когда смерть, улыбаясь и потирая свои алые руки, ждала в свои объятия солдат:
«Тихо спят города и селения спят,
Тихо матери в сон провожают ребят.
Тихо дети уходят одинокие в сон,
Чтобы там за горою встретил их Он.
Тихо матери ночью качают детей
Под сиянье и пенье спокойных ночей.
Даже птицы смолкают в ночи, и с тобой
Навсегда будет мама, голубчик ты мой.
Сладко спи, просыпаясь, смотри на зарю,
Помни, мамочка рядом, тебя я храню». Когда последняя строка была пропета, Михаил вытирал слёзы, настраивался на бой и мог идти дальше. Он с улыбкой выходил из своего "убежища", рассказывая очередной анекдот или шутку, которая веселила замученных боями людей, давала им немного отдохнуть и отвлечься от этой страшной войны, от того ощущения безысходности и уныния, от того желания увидеть жён, детей, родителей, братьев, сестёр, от того мучительного понимания, что ты можешь не вернуться и никогда их уже не увидишь. Ты можешь остаться только фотографией в альбоме своих внуков и в воспоминаниях близких тебе людей. А, может быть, даже и этого не будет. Эта гадкая война подставит тебе подножку, и ты упадёшь в могилу, которую зароют. А, может, быть, ты будешь нянчить своих правнуков и радоваться жизни. Это русская рулетка.
Каждый смеялся над шуткой Михаила, но это был защитный смех, почти слёзы. Это не было похоже на то сумасшествие, которое происходит в Камеди Клаб сейчас, когда вполне образованные люди просто дурачатся, оглупляя этим юмором своих зрителей. Шутка Михаила была спасительной и оберегала солдата от зла и уныния.
На дворе 9 Мая 1945 года.
На перроне шум, гам, детский смех, улыбки, радость. Все целуются, обнимаются. Из какого то вагона высунулся мужчина и прокричал: «Я вернулся, Люся! Я вернулся,как и обещал!» И только Мария стояла и вытирала свои слёзы, смотря на проезжающие мимо Неё вагоны, где сыновья махали своим матерям, весело улыбаясь.
Она молча стояла, смотрела вдаль, как и тогда в сорок первом.
Когда все разошлись по домам праздновать Великую Победу, Мария смотрела вдаль уходящему поезду. Она надеялась, что он ещё не всех высадил, что совершится чудо, и Миша помашет ей хотя бы из последнего вагона.
Но никто не высунулся и не помахал ждущей Матери. Так она простояла до тех пор, пока поезд совсем не скрылся за поворотом.
Он приедет. Он приедет скоро. Просто не сегодня. Он просто задерживается.
Прошла неделя, но никто не приехал. Телеграммы тоже Миша не прислал.
Может, позже придёт
Прошло ещё несколько недель. Мария была на заводе, когда почтальонка пришла и тихо положила на стол конверт с чем то вложенным в него. На конверте был только адрес, и было понятно, что отправляли на скорую руку.
Женщина открыла конверт. Достала то, что было внутри и успела только прочитать: «Был на фронте и геройски погиб в неравном бою с вражеским танком. Награждён званием Героя Советского Союза посмертно
Женщина закрыла глаза, и тонкие ручейки слёз покатились из её глаз: «Это ошибка. Это не Он. Мой мальчик придёт. Он живой. Он просто задерживается». с этими словами Она достала из конверта патрон, в котором была бумажка с надписью "Михаил". Это всё, что смогла прочесть Мать.