У меня в кармане вексель на солидную сумму.
Не изволите ли предъявить?
Юров положил на стол долговую расписку на банковском бланке с гильошем и вензелями.
Капитан взял вексель в руки.
Документ свидетельствовал об обязательстве перед поручиком Арсением Валериановичем Юровым на крупную сумму серебром. Бумага была подписана одной известной высокопоставленной персоной.
В конце текста было начертано следующее: «Москва, дом господина Чекалинского, 1891 год, октябрь, 2-го дня, 2 часа пополуночи».
Капитан с унтер-офицером переглянулись.
Ну что же, играем, равнодушно протянул капитан.
Он спрятал в карман портсигар с изумрудами, отложил из стопки кредитных билетов несколько банкнот, а остальное поставил на карту. Затем он повернулся к купцу:
Только у меня к вам, ваше степенство, особая просьба. Не откажете нам в любезности метать колоду?
Просьба необычная, но, ежели остальные игроки не против, то отчего ж отказать? Пожалуйте!
Соперники выбрали карты. Купец начал метать банк.
На этот раз выиграла карта поручика. Тот даже не обрадовался такой удаче и лишь затравленно переводил взгляд то на капитана, то на его медноволосого компаньона.
Капитан бросил карты на стол и поднялся.
Полагаю, на сегодня достаточно! Благодарю, господа, за доставленное удовольствие!
Рыжий последовал его примеру.
Они оставили совершенно ошарашенного Юрова за карточным столом и через узкую боковую дверь вышли в темный коридор, едва освещенный свечой в настенном подсвечнике. Унтер-офицер остановился, чтобы прикурить от свечи папиросу. Выпустив клуб дыма в приоткрытое грязное окошко, он тихо спросил:
Промашка, Петр Александрович?
Промашка, Евстратий Павлович. Алиби у него на этот день и час. И твердое такое, видными персонами заверенное! Далековато от доходного дома господина Синицына был наш шулер в ту ночь! Ваши сведения подтвердились, околоточный надзиратель Пятаков!
А то как же! Он, стервец, мастер хвастать: где, когда и с кем играл, да на какие барыши! Видать, подзуживал, шельма, счастья попытать! Перстенечком приманивал! Ну, как это водится Но стоило ли рисковать такими деньжищами? Нельзя ли было просто умыкнуть его в околоток, да и поговорить там с ним по душам? Или вот тут же, в коридоре, припереть к стенке и вытрясти из него все, что нужно?
Нет, нельзя! Шума много могло выйти, и нежелательного внимания к нашему делу. Так что все верно сделали. Рекогносцировка боем! Иль не слыхали?
Так точно, ваше высокоблагородие! Слыхали-с! Насколько я понимаю, вы все же остались при своих?
Как и вы!
Ну еще бы я внакладе остался! А возмещение за урон здоровью? Шутка ли пить вторые сутки!
Должен заметить, господин околоточный надзиратель, у вас немалый актерский талант!
Благодарю! А вам, Петр Александрович, с вашим глазом, руками да хладнокровием цены бы в карточном деле не было. Уже миллионщиком давно были бы!
Христос с вами, Евстратий Павлович! Пустое это наживаться на человеческом пороке А вот с шулером-то мы и промахнулись! Досадно!
Азаревич развернулся и пошел к выходу.
Пятаков потушил папиросу об край подсвечника, бросил окурок на пол, придавил его сапогом и поспешил за вороловом.
Глава IV
Два ложно взятых следа и отсутствие результата угнетали Азаревича: время снова утекало впустую. Он по своему опыту знал, что так бывает каждый раз, но легче от этой мысли ему все равно не становилось.
Поймать преступника довольно часто было делом небыстрым. Если это был мошенник, выслеживавшему его охотнику приходилось изучать сотнями и сотнями столбцы и строчки заметок местных газет, прислушиваться к разговорам на рынке, в трактирах, шататься по постоялым дворам, притонам и другим злачным местам в одежде бродяги или чернорабочего, осторожно расспрашивая возможных свидетелей, и ждать месяц, полгода или даже больше, ждать его следующего появления очередной дерзкой вылазки.
Сбежавший убийца, опасаясь быть пойманным, как правило, сразу залегал на дно. У идущего по следу Азаревича было время вызнать все о подозреваемом, об его родственниках, его круге общения, возможных подельниках, проверить все сведения, чтобы не промахнуться и сработать наверняка, наповал. И для этого он приезжал в незнакомый город под чужой личиной, обживался, заводил нужные знакомства и подкрадывался все ближе и ближе к своей добыче. Эта охота напоминала ему чем-то шахматную партию