Доброе утро, произнесло рыжее, веснушчатое чудо-юдо в ночнушке, секундой позже опознанное как Ольга с картины.
Здрафсте. «Откуда опять столько слюней?!»
Сглотнул.
И давно ты тут лежишь?
Не знаю, вот кто на меня пялился. Папа сказал, что мы теперь сестры. Это правда?
Ну папа же сказал. «На Катю совсем не похожа, разве что»
Здорово! «Да, младшая раньше так же заразительно улыбалась, а потом выросла, и как отрезало».
Теперь вот вместе скалимся, как идиотки.
А ты случайно здесь не ночевала? «Мелкая сильно изменилась в старших классах. Никто не ожидал, что в итоге из нее вырастет хирург, а ее шуточки станут настолько черными».
Ночевала, немного смутилась девочка. А что?
Сон приснился, кажется, про тебя.
Про меня? удивился ребенок. Честно?
Угу. «Хм, что это с ней?»
Задумалась о чем-то, носик наморщила. Серьезно залипла, прямо как отец порой. Так, а-а-а?
А что у меня с рукой?
Вылечила, пока ты спала, «Свежая розовая кожа в форме ожога. Ну и ну!» И папе вчера тоже вылечила. «Для двенадцатилетних ведьм это как, нормально?» Расскажешь про сон? «Или эта егоза вундеркинд?»
Сдался ей этот сон.
Ну-у «Так, ноутбука и чипсов в имперском языке нет». Мы ели и смотрели на медведей.
А что мы ели?
О, снова заулыбалась. Странная она, или просто я с другой планеты и снова чего-то не понял?
Сухую картошку. «Так, надо менять тему». Поучишь меня лечить? «Удобно, не болит совсем». У тебя так здорово получается.
Ага, легкомысленно откликнулась рыжая и радостно сообщила новость: Сегодня мы по магазинам пойдем!
Точно! Магический инвентарь купим!
Папа сказал, что у тебя совсем-совсем нет платьев. «А?» Это правда?
Правда.
Неожиданно собеседница робко протянула руку и провела по моей щеке.
Бедняжка, ладошка сместилась на волосы. «Так, а почему они у меня распущены?» А давай я тебе свое подарю. Хочешь?
Ну-у, Оля, это ты меня расплела?
Конечно, за волосами нужно следить. «Женская одежда, длинные волосы, незнакомые девочки в кроватях, смущает» Знаю! «ОЙ!»
Что?! она реально странная!
Делает неожиданные вещи и орет прямо в лицо.
Какое платье тебе подарить, пошли?! шмакодявка, которая, оказывается, выше и сильнее меня, вытянула Ризу из кровати.
Я так растерялся, что ничего не предпринял. Вылетев в коридор, мы чуть не сбили испуганно вжавшуюся в стену молоденькую служанку. Ничего так девушка, ножки, жаль, не видно, а бюст шикарный, да еще в форме горничной, м-м-м
Госпожи?! озадаченно проблеяла милаха нам вслед.
Стою, в зеркало на себя смотрю. И как так вышло? Пока Катька была маленькой, никогда не мог ей отказать, частенько и коняшкой бывать приходилось, и песиком, и в куклы играть. Но даже моя младшая сеструха не просила обряжаться в платье А Оля вот загорелась желанием сделать бедной сиротке подарок от чистого сердца, короче говоря, пришлось напяливать. Не силен во всех этих завитушках, рюшках и оборках, но оно такое бабское, аж блевать хочется! А вот Ризу о чем-то подобном мечтала
Вспомнилось, как в ее деревню приехал дворянин с дочкой, переночевать. Вот тогда мечта и родилась, мол, вырастет, выйдет замуж, а парень такое бах, держи, любовь моя, сияй, платье, как у дворянской дочки. Глупая мечта, наивная. Откуда у деревенского олуха деньги, да и приданое как раз жениху дают на свадьбе, не говоря уже о том, что посиять в непрактичном платье, окучивая грядки или кормя поросей, задачка не из простых.
Но в данный момент печалит не униформа, с каждым всплывшим эпизодом из жизни Ризу внутри меня крепнет чувство вины. Пусть решали другие, но ее тело теперь ношу я, и что с этим делать, не понятно. Ребенка, самого настоящего, любящего, мечтающего, убили. Убили, чтобы я смог занять его место. Как я должен поступить? Можно ли искупить такой грех?
Тебе не нравится? вырвал меня из тягостных дум обеспокоенный голос Оленьки.
Нравится, слукавил я. Оно такое, эм-м Зеленое. Всегда такое хотела.
Честно? похоже, не верит.
Разыграть восторг, когда внутри все аж чешется Так сорвать это плюшевое безумие хочется, не выйдет, будем импровизировать. Пересказал историю, для пущей убедительности соврал, что платье было ну вот прям один в один, и печально поведал, как, набравшись смелости, молила заносчивую дворянку дозволения пусть не померить, но хотя бы потрогать ткань. И как та, разозлившись, прогнала меня, обзывая нехорошими словами. Вышла прекрасная ложь, густо замешанная на правде. Меня пожалели и клятвенно уверили, что уж теперь-то у меня платьев будет ого-го, завались!