Помню.
Фил еле дождался лифта и пулей вылетел из подъезда.
Полынин и Лиза уже ждали его во дворе.
С днем рождения! заорали они хором, как только он вышел, и накинулись на него с объятиями.
Куда идем?
Сейчас увидишь, вернее, нет. Тебе нужно завязать глаза.
Лиза достала из рюкзака платок.
Да ладно. Это еще зачем?
Чтоб был сюрприз.
Фил послушно дал надеть на себя повязку. Петя и Лиза вели его с двух сторон под руки и хихикали. От предвкушения приятно щекотало внизу живота.
Тут недалеко.
Идти с завязанными глазами было некомфортно и немного страшно. Фил ступал маленькими шажками, и получалось, что Лиза с Полыниным практически тащили его за собой. Где-то совсем близко проехала машина, и Фил отскочил в сторону. Зацепился за бордюр и чуть не упал. Инстинктивно захотелось снять повязку. Но Лиза его остановила.
Ты чего? Совсем нам не доверяешь, что ли? Расслабься.
Ладно.
Они зашли в подъезд, поднялись на лифте, потом еще несколько ступенек по лестнице. Пахло мусоропроводом и мышами, а может, и крысами.
Лиза долго возилась с ключами, видимо, пытаясь открыть дверь.
Блин, я же проверяла, вчера все получилось. Может, замок сменили?
Дай, я попробую. Полынин усиленно засопел. Оле гоп!
Фил понял, что дверь поддалась. Первое, что он почувствовал, это ветер с запахом осени.
Пипец, я дальше не пойду, отрезал Полынин и отпустил Фила.
Ты чего, высоты боишься? спросила Лиза.
Боюсь.
Да ладно!
Каждый человек чего-то боится. Я вот высоты. И что теперь?
Фил так и стоял с завязанными глазами.
А чего раньше не предупредил?
Не подумал.
Эй, можно уже снимать?
Сейчас.
Не понимаю, знал и ничего не сказал.
Теперь Лиза вела Фила за руку.
Стой, вот сейчас можешь снять.
Фил сдернул повязку и замер. Казалось, что он парит в небе. Они стояли на самом краю крыши обычного панельного дома, от бездны их отделяло невысокое ограждение. Фил посмотрел вниз.
Ух ты! Под ними куда ни глянь простирался огромный город. Ветер трепал волосы, и в груди все клокотало. Колени немного дрожали не то от страха, не то от радости. Фигурки людей были едва различимы, зато улицы и магистрали хорошо просматривались на много километров вперед. Дороги напоминали русла рек, по которым струился поток машин. Кое-где были видны зеленые островки парков и скверов с легкими проблесками золота. Крыши домов возвышались над городом, как великаны.
Кайф.
Я знала, что тебе понравится. Люблю здесь бывать.
Фил вынул из футляра новую камеру и стал щелкать. Страха уже не было. Хотелось запечатлеть каждый миг этой красоты.
А ключ-то у тебя откуда? спросил он, когда первый восторг прошел.
Бабушка главная по подъезду.
Так ты здесь живешь?
Фил подумал, что Лиза бывала у него часто, а вот он у нее никогда.
Ага.
Потом они вспомнили о Полынине. Он так и застыл у выхода на крышу.
Петь, да ладно, совсем не страшно.
Ну уж нет.
Тогда мы к тебе.
Они присели, прислонясь к чердачной двери, а Полынин расположился рядом, высунувшись по пояс, в дверном проеме.
Тебе и правда страшно?
А ты как думаешь? Чуть привстану все кружит. У меня с детства так. Даже на стул не могу встать во весь рост.
Я змей боюсь, сказал Фил, чтобы подбодрить Петю.
Змей это ладно, может, они тебе и не попадутся за всю жизнь ни разу. А ты чего боишься?
Лиза задумалась.
Пожалуй, ничего.
Да ладно, вообще ничего? даже обиженно спросил Полынин.
Ну, если совсем глобально, то все страхи это страх смерти. Наверное, смерти боюсь.Ты принес? обратилась Лиза к Полынину, чтоб перевести тему.
А то!
Полынин торжественно достал из рюкзака бутылку.
«Кагор Монастырский», прочел Фил.
Другого у матери не было.
А тебе ничего не будет?
Да она и не заметит. Это так, на случай болезней.
А штопор-то взял? спросила Лиза.
Штопор не взял.
Полынин, ты что, совсем? Вот всегда с тобой так! Лиза вертела в руках бутылку. И что же теперь делать?
Что делать, что делать. Муравью нос приделать. Чуть что, Полынин виноват. А сама чего не подумала?
Петя расстроенно искал хоть что-нибудь в рюкзаке.
Предлагаю разбить горлышко, изрек он.
Давайте ключом расковыряем, предложил Фил.
Он достал ключ и попытался протолкнуть пробку. Но она только раскрошилась, и пришлось выковыривать её по кусочкам, часть провалилась внутрь. Наконец, бутылка поддалась.