Можешь. Прости, но я переживаю, что ты передумаешь, в голосе сестры чувствовались нотки раскаяния.
Между прочим, я как раз складывала вещи, соврала сестре, а сама тем временем вспоминаю, куда я поставила свой новенький чемодан.
Спасибо, тихо произнесла сестра.
Всегда пожалуйста, сестренка, положив трубку, никак не могла вспомнить, куда я его, родимого, поставила. Еще раз обвела более осмысленным взглядом комнату: О, Боже, как же мне не хочется ехать! Мне бы сейчас разложить свой уголочек и развалиться на диване. Но нет же, родственнички. Блин, куда я этот "чумадан" подевала? Раздражает, как все раздражает, и как все не вовремя.
Осмотрела каждый закуток в квартире, но так и не смогла его найти. Присела на диван, и мой взгляд уперся на прямоугольный предмет фиолетового цвета, который я замаскировала под тумбу. Приглядевшись получше, ахнула: Так вот ты где, родимый!? А я тебя, хороший мой, потеряла!. Все мечтала куда-нибудь полететь, в теплые края, на отдых, вот и представилась возможность. Да только не туда, куда хотелось. Сняла с импровизированной тумбы лампу, повертев ее в руках, не знала куда поставить: Постоишь до приезда здесь, и поставила ее на пол. Побросав в чемодан вещи, обувь и косметику, поняла, что пора ложиться.
Его теплые, сильные руки нежно гладили меня по лицу, по волосам, крепко прижимая к себе. А я таяла, забывалась, растворялась от его прикосновений. И мне хотелось еще и еще, я хотела большего Все мое тело натянулось, как струна. Моя грудь вздымалась, желала его властных прикосновений. Я стонала от восторга и счастья. Как же я его хотела! В его объятиях я была безумно счастлива. Никогда я никого так не хотела, никогда я не получала от прикосновений мужчины удовольствия до такой степени. Он осыпал меня поцелуями, а я бесстыдно изгибалась в его руках. Он взял мое лицо в колыбель своих рук и начал бережно целовать, опаляя своим дыханием. Между поцелуями он сбивчиво прошептал: Малыш, вставай Прекрасная, нежная мелодия будильника ворвалась в мой сон.От неожиданности я подскочила
Грудь ныла, тело ломило, сердце колотилось, словно бешенное, норовя покинуть грудную клетку. В горле пересохло. Подскочив с кровати, уставилась неверящим взглядом на постель: она была скомкана так, словно на ней всю ночь занимались сексом.
Твою тыковку, произнесла в голос, мне до сих пор было сложно прийти в себя, по сей момент чувствовала прикосновение чужих рук. Что за хрень? провела по плечам руками, будто сбрасывала чужое касание. Странное ощущение, я была и поныне возбуждена. Сосчитав мысленно до десяти, получилось вернуть мыслям ясность, но стойкое ощущение рук не ушло. Перевела взгляд с кровати на окно закрыто, да и четвертый этаж всё-таки, вряд ли бы кто-то залез Неужто Лара права: мужика не хватает. Бред! Передернула плечами. От неприятных мыслей отвлек настойчивый звонок в дверь.
Блин, кого принесло в такую рань? как мне казалось, произнесла шопотом, но когда открыла дверь:
Меня, так и знала, что ты еще спишь, с порога выпалила сестра. И даже еще и не завтракала.
Еще и не умывалась, добавила ей, пропуская в квартиру.
А где Анюта с Димой?
Дома, подъедут чуть позже. Пошли, разуваясь, сказала сестра. Будем тебя кормить, мы проходили мимо комнаты, когда сестра резко остановилась. Ты не одна?
Одна. А почему ты спрашиваешь? Ада кивнула головой в сторону скомканной постели. Черт!
Кошмары всю ночь мучили, соврала без зазрения совести.
Из-за поездки? сочувствующим голосом спросила Ада. Вот скажи ей "да", и ее будет грызть совесть.
Нет, нервы. Сама ведь знаешь, сколько всего на работе, должна банку, всем чем-о должна. А когда жить, когда всем обязан? В том числе еще и самому себе.
Ой, Мирка, ты как всегда, покачала головой Ада.
Ладно, кто-то обещал меня покормить, потом пофилософствуем о нашей бренной жизни.
Ты права, зря время теряем. Иди в душ, а я пока все приготовлю.
Времени, действительно, оставалось немного, и распоясываться не хотелось. Прихватив заготовленные с вечера вещи, отправилась принять утренний душ, да и смыть хотела ночной кошмар. Чувство использованности не покидало меня. Разложив вещи на стиральной машинке, подошла к зеркалу. Приспустив с плеча бретельку розовой шелковой ночной сорочки, замерла, как вкопанная: вверху правой груди красовался засос с пятикопеечную монету.