Это вы меня извините. Не с той ноги сегодня встал. Он повернулся к Юлии Викторовне, протянул руку и представился: Миша. Можно Михаил. Это как вам удобнее.
Юля, представилась в ответ Юлия Викторовна и улыбнулась.
Улыбка кардинально меняла её лицо, убирала всю строгость и взрослую рассудительность. Михаил невольно улыбнулся в ответ. Он наклонился ближе к Юлии и, заговорчески понизив голос, прошептал:
Даже ваша прелестная улыбка не поможет вам влиться в коллектив, Юля.
Юлия прикрыла рот рукой, пряча улыбку. Только блеск в глазах всё равно выдавал её она по-прежнему улыбалась.
Это почему же? шёпотом спросила она.
Михаил решил поддержать игру и, хотя на кухне они были одни, он оглянулся через одно плечо, затем через другое, и лишь затем шепнул в ответ:
Говорят, что Ирина Михайловна ваша ближайшая родственница. И все вас боятся.
Юлия Викторовна понятливо закивала.
Она моя крёстная, прошептала она, рассмеялась и уже нормально продолжила: Что-то подобное я и подозревала. Как ни зайду, разговоры стихают, люди расходятся.
Михаил пожал плечами.
Со временем пройдёт, сказал он.
Надеюсь.
Разговор затих. Михаил допил вторую кружку кофе и поблагодарил Юлию Викторовну за компанию.
Вам спасибо, Михаил, ответила она. А вы, значит, смелый?
Что?
Вы сказали, все боятся Ирину Михайловну, поэтому со мной не общаются. А вы общаетесь. Вы смелый?
Михаил задумался над ответом.
Может, я просто глупый?
И они оба улыбнулись его шутке.
Хорошего дня, Юля!
Хорошего дня, Миша!
* * *
Миша весь вечер вёл себя тихо. Тише, чем обычно. Сергей мог только сравнить.
Как дела на работе? спросил он, когда они устроились в гостиной.
Миша скосил на него недовольный взгляд, протяжно вздохнул и выдал тихое:
Устал.
Навести тебе ванну? Может, массаж?
Прекрати! вдруг прикрикнул на него Миша. Сергей не успел ничего ответить. Прекрати быть таким Миша замялся. Он указал руками на всего него и просто повторил: Таким!
Таким?
Монстр внутри заворочался от того тона, которым Миша заговорил, но Сергей знал, что этому должно быть объяснение. Например, что его нежный Воробушек просто устал.
Таким! подтвердил Миша и всё же пояснил: Таким ненастоящим!
Сергей склонил голову набок, а монстр внутри него жадно сглотнул вставшее поперёк глотки желание
«Ванну, массаж»! повторил за ним Миша, явно передразнивая. Минет бы ещё предложил!
Минет?
Пошёл ты!
Сергей внутренне подобрался. Мишины истерики всегда гладили его против шерсти. Даже когда были полностью наигранными, как в этот раз.
Он молчал. И ждал.
Я устал, снова сказал Миша и закрыл лицо руками. Мне не нужно ничего. Ни ванны, ни массажа. Пальцы разошлись в стороны, на Сергея упал многозначительный взгляд, и уже совершенно спокойным голосом без капли недовольства Миша продолжил: Мне нужно другое.
Монстр внутри заурчал-замурлыкал оду грядущему сексу, а Сергей тихо спросил:
Здесь или в спальне?
Ну наконец-то! воскликнул Миша. Он опустил ладони ниже и посмотрел Сергею в глаза. И здесь. Ладони погладили его от груди до паха и скользнули между ног. И в спальне! Он раздвинул ноги руками и откинулся на спинку дивана. Его глаза продолжали неотрывно следить за Сергеем, не давая ему двинуться с места. И давай без прелюдий, добавил он, я слишком сильно устал!
Он закрыл глаза и запрокинул голову. У монстра заныли клыки от открывшейся картины и понимания: его Воробушек хочет поиграть.
Сергей встал, подошёл к дивану и встал напротив Миши. Он не торопился. Незачем. Расстегнул ремень на брюках. Миша вздрогнул: он узнал звук. Сергей тянул ремень из шлёвок, а сам смотрел, как меняется его Воробушек: мелко задрожали пальцы на руках, на щеках появился румянец, участилось дыхание и маняще приоткрылись губы.
«Вкусно-о!» протянул монстр, и Сергей жадно сглотнул.
Сергей подошёл вплотную к дивану и коснулся кончиком ремня Мишиной щеки. Миша тихо вскрикнул от неожиданности, дёрнулся в сторону и открыл глаза. Дыхание шумно вырывалось из его груди, а во взгляде царил страх.
Монстр внутри заворчал, но Сергей позволил себе продолжать. Он провёл кончиком ремня по шее, и Миша запрокинул голову, чтобы прочувствовать это движение полностью. Сергей заставил ремень соскользнуть ниже, опустил его на Мишины запястья и замер. Он сказал всё, что хотел, а заодно и спросил.