Вить, а Вить, ты сходил бы, из машины бензинчика мне отсосал пятно замыть.
Какое пятно?
Веранду я красил. Масляное. Вот, на коленке видишь?
Потом принесу.
Нет, Вить, сейчас. А то вонять будет. Чего те стоит-та?
Въедливый ты, старикан. Давай разливай по последней
А ты пока сходи, ладно, Вить? Я во всем опрятность люблю.
Ладно.
Виктор пошел к машине. Прохор достал из внутреннего кармана длинное шило, завернутое в тряпочку, развернул его и положил в свой старенький портфель, потом подошел к окну и внимательно следил за тем, будет ли Виктор останавливаться и разговаривать с кем-либо. Нет. Налил в пузырек из карбюратора бензина, пошел к подъезду. Ах, сволочь, с кем же ты остановился, а?
А Витька встретил Алика из соседнего подъезда.
Здорово, сказал Алик.
Привет.
Ну, как дела?
Ничего. Сегодня за Любкой еду. А ты как?
Тоже ничего. Продули мы позавчера «Химику».
Эх вы, тюри
Сегодня в Тарасовке на загородном филиале стадиона со вторым «Спартаком» играем. В семь часов. Хочешь, приезжай.
Я за Любкой еду.
Игра будет класс! Чего ты бензин несешь?
Да приятелю, пятно отмыть на штанах, сказал Витька и кивнул головой на свое окно.
Алик поднял голову и увидел Прохора. Прохор отпрянул от окна.
Ну, пока, сказал Алик.
Пока. Ни пуха ни пера.
Иди к черту
Вить, а Вить, с кем ты лясы свои натачивал?
Приятель один.
А я что, носорог? Меня зачем ему в окно показывал?
Да я тебя и не показывал вовсе.
А чего ж он глазел?
Я сказал, что бензин несу, брюки себе почистить, вот и весь разговор.
Архип Иванычу, небось сказал, несу. С Тарасовки, да?
Ничего я про тебя не говорил. И чего ты пугливый такой? Прямо как лань.
Лань она очень красивых форм тварь. Давай пей за здоровье Любушки нашей. Ух, красавица, дай ей Боженька хорошего сыночка! Пей!
Они чокнулись, и Витька выпил.
Зря я захмеляюсь, сказал он. Не ровен час милиция остановит. Я ж за Любкой сегодня еду
Я тебе говорил не гони Мусора, они только к тем с подозрением, кто гонит А кто потихоньку да полегоньку, тот катает себе по городу и горя не знает
Прохор вдруг замер и прислушался.
Ты чего, Архип Иваныч? удивился Виктор.
Погоди
Да чего ты? Один я, один
Вроде бы кто у машины балует, слышишь, дверь хлопнула?
Виктор сорвался с места и бросился к окну. Прохор кошачьим, тихим движением достал из портфеля шило, спрятал его за спину и пошел к Виктору, который смотрел во двор
Никого нет, сказал он, не оборачиваясь, померещилось, видать, вам, Архип Иваныч
Прохор застонал и, падая вперед, ударил Виктора шилом под левую лопатку: этот удар был его коронным он казнил сорок семь человек именно этим ударом. Это было двадцать лет назад, в Минске, после покушения на гаулейтера
Витька молча осел на пол, даже не вскрикнув.
Прохор оттащил труп от окна и положил на кушетку. Затем полил его бензином, подвинул к кровати стул, положил на стул спички и папиросы, раскрыл коробок и, достав из шкафа пиджак, долго смачивал его бензином. Потом выбросил в мусоропровод стаканы, из которых они пили, и бутылку. Осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Быстро чиркнув спичкой, он бросил ее на Витьку. Туго вспыхнуло синее пламя. Прохор осторожно высунулся из квартиры и по-кошачьи тихо бросился вниз. Согнувшись, приволакивая ногу, он медленно вышел на улицу, пересек ее и сел в первый проходящий троллейбус.
«Нет Витеньки, подумал он, сгорел мальчик. А с ним и Тарасовка моя сгорела. Один свидетель у меня был, кроме Бога. А Бог простит, он у меня свой, собственный».
Сударь прогуливался на условленном месте. Прохора не было.
«Вот старая сволочь! думал он. Если не придет, на дело не пойду. Без марафета какое, к чертям собачьим, дело? А может, у профессора марафет есть? У всех врачей он должен быть. Картины картинами, а грамм бы наркотика, а?»
Он даже улыбнулся, когда представил себе, как в тумбочке, обязательно в тумбочке, где-нибудь в профессорской спальне, найдет белую бумажку, свернутую пакетиком.
«Что, на Витьке свет клином, что ль, сошелся? В конце концов, возьму такси, скажу на курорт. Пятерку в зубы что он, в чемоданы лезть будет?»
Сударь снова посмотрел на часы: Прохор опаздывал уже на полчаса.
«Через час там будет маячить Чита. Ладно. Пойду без Витьки. А марафет у профессора обязательно будет».