С большинством присутствовавших Саша знакома лично не была, но это недоразумение вскоре исправили. В то же время, все уже знали, кто она и откуда. В Ричвиль Хай Скул довольно редко появлялись иностранные студенты, так что весть о ней распространилась со скоростью света.
Теперь мы на равных, обрадовался один из ребят сравнявшемуся количеству М и Ж. А то надоело смотреть на волосатые причиндалы.
Другой поднял руку, оторвав от причинного места, чтобы дать «пять». Но тот лишь ухмыльнулся и показал поднятый кверху большой палец трогать чью-то руку, вывоженную в яйцах то ещё удовольствие.
Веселье шло полным ходом, девочки раздевались, мальчики натягивали на себя лифчики, все смеялись. Пламя крохотного костерка освещало колоду и присутствовавших обалдуев. Игра увлекала, увлекала атмосфера, воздух, смех и близость полуобнажённых тел. На чистой природе, не убранной каменными постройками, сидели ещё такие молодые, такие голодные до жизни ребята. Саша смеялась вместе со всеми, с этими мало знакомыми парнями и девчонками, которые вскоре останутся лишь смутными воспоминаниями, если останутся вообще. Их улыбки, шутки и подколы были такими новыми, но знакомыми, такими глупыми, понятными и родными. Несмотря на все их отличия, они были простыми подростками. И несмотря на всю их похожесть, они были совершенно разными, совершенно чужими жителями противоположных концов света.
Белобрысому пареньку шла хорошая карта, или он был маститым шулером уже третий кон подряд победа оставалась за ним. И теперь он навешивал на голову «шапочку для близнецов» длинноногой мулатки, прикрывшей «сироток» курчавыми волосами.
А меня возьмёте? послышалось со стороны озера.
Все обернулись на голос и увидели Дика Вашингтона, выползавшего из воды. Его грузное тело облепила мокрая футболка, подчеркнувшая все изгибы, жировые складки и изъяны.
Самые приличные и сдержанные промолчали, другие стали смеяться и открыто выражать свою антипатию к «куску сала».
Нам вполне достаточно того, что мы уже видим, Мамон избавь нас от большего!
Весёлая улыбка спала с лица Дика, и он попытался прикрыть своё необъятное тело, просвечивавшееся сквозь промокшие одеяния.
Фу, это омерзительно, скорёжилась одна из девочек. Плыви уже отсюда.
Дик понуро поплёлся в воду, загораживая пухлой ладонью пятую точку.
А почему вы так с ним? спросила Саша. Он вам что-то сделал?
Ага, сожрал всех преподов! заржал белобрысый.
Просто он придурок, пояснила мулатка.
Жирный придурок, поправил её тот.
Саша грустно посмотрела вслед удаляющейся монументальной фигуре. Эти покатые плечи и стекающие слои «спасательных кругов» не вызывали в ней ни капельки отвращения, лишь только жалость. Спустя минут десять-пятнадцать игры, она решила удалиться. Смех уже казался каким-то злым, шутки грубыми, обнажённые тела пошлыми и отталкивающими.
Не хочу остаться совсем без одежды, так что я завязываю, сказала она, ведь обязательно нужна какая-нибудь отмазка, причина. Разве может человек вот так просто сказать, что больше не хочет играть? Что ему жаль того жирдяя, которого они так унизили и послали?
Но тебе придётся оставить нам свой выигрыш, поспешил предупредить лысый, обвешанный женскими трусиками.
А хорошо все стратегически важные места были прикрыты купальником, так что ничего криминального это не представляло.
Добравшись до соседнего пляжа, Саша быстро отыскала Вашингтона, пристроившегося к кучке с провиантом. Он уплетал чипсы, задумчиво глядя вдаль.
Привет, её голос напоминал тот, которым сёстры милосердия увещевают душевно больных.
Привет! обрадовался Мамон. Он мигом засиял от счастья, будто ему в зад подключили световодный кабель, а изо рта повалились крошки и луково-чесночное зловоние.
Как дела?
Всё отлично, а у тебя?
Хорошо Саша замялась. Разве таким образом должны себя вести униженные и оскорблённые? Где слёзы и ком в горле? Где грусть и печаль? Где стенания, в конце концов?! Болтать о том о сём с этим товарищем в планы «Матери Терезы» не входило. У неё была чёткая спасительная миссия, а не заведение дружбы с каким-то левым и совершенно непривлекательным перцем.
А ты чего ушла с того пляжа? Там, кажется, было весело.
Не для меня Может, прогуляемся? «Наверное, он так на людях храбрится надо отвести его подальше, чтобы перестал прятаться за маской радости и показал, как ему плохо».