С добрыми. Какое неподходящее слово для такого злосчастного места. Боже! Эта девушка! Перед глазами всплыла вся картина произошедшего. Вновь стало мутить, но она удержала в себе этот позыв. Да и не вышло бы из нее ничего. Все, что могло выйти, уже вышло. Посмотрев на часы, она заволновалась.
Десять часов утра! В это время я обычно уже дома. Тетя будет волноваться.
К двери кто-то подошел и, сунув ключ в скважину, раскрыл ее. На пороге стоял Александр, держа в руках поднос.
Доброе утро. Давно проснулась?
Только что.
Я так и подумал, что ты будешь спать долго. Я позвонил твоей тете и сказал, что у тебя есть дела, что ты придешь попозже.
Хорошо.
Она села на край кровати. Он подошел к ней, протянул поднос с завтраком.
Вы и вправду думаете, что мне сейчас это нужно? При виде этого всего, меня уже воротит. Сомневаюсь, что смогу что-то есть ближайшее время. Слишком жуткая картина стоит перед глазами.
Но тебе нужно поесть!
Издеваетесь!? Выпустите меня отсюда! Какого черта я проснулась в этой богом забытой комнате в полной тьме, да еще и запертая?
Тебе стало плохо! И я уложил тебя в своей комнате, мы не вернулись обратно.
То есть, я все еще внизу? ужаснулась она. За этими стенами комнаты пыток?
Он ничего не ответил. Поставил поднос на кровать.
Ответьте мне!
Все, о чем спросишь, я постараюсь ответить.
Кто эти девушки? Как они сюда попадают?
Я не знаю, развел он руками. Никто мне об этом не говорит. Их привозят сюда с мешками на голове. Обычно они всегда под чем-то. Наверно, пичкают их наркотиками. За все это время никогда не видел знакомого лица. Не дай бог, конечно. Думаю, все эти девушки не из нашего города.
Господи, сколько всего их тут было? Мне страшно даже представить, если только на этой неделе их было сорок.
Пятьдесят две, поправился он, будто считал овец.
Она смотрела на него, то ли с отвращением, то ли с удивлением.
Вы так легко говорите об этом? Пятьдесят две. Они ведь были чьими-то дочерьми.
Как и все мы, милочка. Их мучения длились недолго. Да, некоторые держатся около двух недель. Но их муки кончаются, а мы живем с этим. Знаешь, наверно, я бы лучше пережил часы боли и ада, чем годы смиренья и молчания. Прошу тебя, смирись с неизбежным.
Рита продолжала сидеть молча, смотря по сторонам.
Твое лицо все отекло. Вот как мне тебя отпустить домой к тете? Она ведь подумает, что что-то случилось.
А разве ничего не случилось?
Перестань! Теперь эта твоя работа.
У меня такое чувство, будто Вы умалишенный.
Так и есть! Живя так, сложно не тронуться умом.
Сегодня тут будет кто-нибудь?
Нет. Сегодня никого.
А что вы скажете остальным?
Кому и о чем?
Работникам, что Вы скажете, куда я делась? Ведь, видимо, я все же буду передвигаться по отелю.
Конечно! Теперь для всех ты заместитель управляющего, который работает в своем кабинете. И ты можешь выбрать для себя любую комнату на свое усмотрение на третьем этаже. Теперь тебе придется задерживаться надолго. И в этой комнате тоже, теперь это твой дом!
«Красный бархат» никогда не станет моим домом!
Тебе только так кажется! Ты скоро привыкнешь и станешь такой же, как я. Жалость к посторонним людям покинет тебя так же, как и отвращение при виде крови.
Она закатила глаза и упала спиною на кровать.
Что с тобой?
Она лежала неподвижно, еле дыша, без сознания.
Александр достал из комода пузырек нашатыря. Видимо, это средство находилось рядом с ним всегда. Поднес к ее носу, пару секунд она не реагировала, что встревожило его. Но, все же она вскочила, оттолкнув его руку. Прокашлявшись, она смотрела на него.
Что Вы сделали со мной? Мне всего лишь семнадцать лет!
Когда-то и мне было семнадцать, но когда все это началось, мне было всего пятнадцать. Мне было шестнадцать лет, когда я на себе волочил труп девушки, которая весила больше, чем я.
Но почему?
Отель только был открыт, и я был слишком любопытен, бегал тут всегда. Близар, которому на то время было чуть больше чем мне, сказал отцу, что хочет, чтобы я был его другом. Меня не спрашивали. Моим родителям заплатили, а меня поселили в отеле рядом с ним. Так мы с ним и общались, пока его отец не решил поступить со мной так. Я раб, понимаешь!?
Вы идиот, вот что я понимаю!
Прекрати горячиться! Я, конечно, все понимаю: твое состояние, стресс, но не нужно оскорблять меня ежеминутно.