М = Ч
Стёртая личность
Ненавижу, ненавижу
Зубы, точно ножи, стачивают друг друга, издавая чуть ли не металлический звон, ногти, только недавно постриженные перед очередной экспедицией, четно пытаются впиться в старую стену. Ярость притупила боль, я лишь недавно заметила, как с ногтей потекла кровь, но это не остановило меня.
Нет, даже приободрило. Это как раз доказывает мою злость. Доказывает то, что я сейчас чувствую эта истинная ярость, не придуманная мной.
Хильда. Почему?
Стерев уже неизвестно какой по счёту раз, подступившие к покрасневшим глазам слёзы, я продолжаю наблюдать за дверью в номер, где Хильда живёт с тем больным трансвеститом.
Извини, Роберта
Как сейчас помню те её слова, но лицо Оно размыто, да и большая часть скрыта за длинными волосами, что так ласкали меня после пробуждения. Только благодаря их мягкости и приятному запаху, я могла, не страшась просыпаться, осознавая, что через час мне надо будет выходить туда, где я могу умереть.
Почему, Хильда? У нас ведь было всё хорошо. Тебя ведь всё устраивало
Уже час прошёл, как они вошли в номер. Тот больной уёбок, как всегда без единой эмоции на уродливом лице, а Хильда. А она
Улыбалась. Я никогда не видела у неё такое лицо Оно было радостным? Да но тогда, что было со мной? Неужели она притворялась?
Сердце болезненно кольнуло лишь от одной мысли, ноги задрожали, а грудь так болезненно сдавило.
Нет. Не может быть такого. Она ведь мне говорила
Пытаясь прекратить дрожь, похолодевших губ, я прикрыла их рукой, а тем временем в голову полезли воспоминания.
Я люблю тебя.
Я, улыбаясь, лежа на её мягких бёдрах, говорю ей это.
Люблю, Хильда.
Обняв её, я продолжаю повторять эти слова, уткнувшись в её мягкую грудь, а она гладит мои волосы.
Снова и снова, многочисленные окна воспоминаний открылись в сознании, поочерёдно подступая к глазам. Чем больше я смотрела, чем больше наблюдала, тем хуже становилось.
Она никогда не говорила прямо, что любит меня
Ещё с десяток окошек и я больше не смогла сдержать дрожь и мурашки, что так предательски взошли над кожей. Ноги уже и вовсе подкосились, уронив тело на пол.
Лицо. Как же я не замечала этого прежде? Оно несчастно? В нём не было даже намёка на ту радость, что у неё сейчас. Почему? Что я сделала не так?
Я ведь давала ей всё, что она хотела. Не упрекала ни в чём. Я любила и продолжаю любить сильнее, чем то мерзкое животное. Но тогда почему она ушла к нему?
Почему извинилась тогда и просто ушла? Что я сделала не так?
Нерешительно шагнув в сторону двери, не понимая зачем, я дрожащими губами вдохнула воздух. Такой затхлый и тяжёлый.
Я должна узнать почему
Крохотными, словно похрамывания муравья, шагами, я подошла к двери, что только недавно была такой пошарпанной, скрипучей, а коричневая краска отшелушивалась.
Такой она была до того момента, как Хильда заселилась сюда. Сейчас же белоснежно-белая краска, заставляет незаметные лучи солнца бить в глаза, словно от зеркала.
Если принюхаться до сих пор можно учуять запах краски, хотя прошло уже несколько месяцев. Запах свербит в носу, прямо так же, как и тогда
В голове всплыло ещё одно окошко. Хильда с улыбкой на сосредоточенном лице, наждачной бумагой сдирала старую краску.
Хильда, я не отдам тебя ему. Ни за что. Такая женщина как ты не должна марать себя подобной мерзостью
На быстром вдохе, я открыла дверь резко с едва слышимым скрипом, совсем забыв постучать.
Никого?
Расслабив напряжённые плечи, я неуверенно переступила порог номера.
Где они? Я же видела они вошли
До меня не сразу дошло, что они могут быть в одной из комнат. Я слишком сильно нервничаю.
Услышав какие-то сложно разбираемые звуки с комнаты слева, комнаты, где мы раньше проводили с Хильдой незабываемые ночи, я сразу же направилась туда.
Плевать кто он, кем бы его не прозвали, что бы не сделал для лагеря, да хоть для всего мира. Чхала я на всё это. Ты все равно не будет достоен её. Этого чистого ангела. Этой сильной женщины, способной на всё. Она женственней любой женщины, но в тоже время силой, как физической так и духовной может дать фору любому мужлану.
Она та, кем я мечтаю стать, та кем я стану. Я не позволю ей пасть из-за него
Сжав до холодной боли ручку двери, я распахнула её. Плечи затвердели, словно цемент.
Хи! Ль-да