Анют, у нас что, блин, гости?
Да, дорогой! тётка лихорадочно помогала мне натянуть брюки и рубашку. Свой халат она накинула с завидной проворностью.
Опять сантехник? спрашивал он из коридора.
Не угадал. застёгивая на мне рубашку, тётка перепутала пуговицы и петельки.
Неужели, электрик?
А вот и нет!
Мужик открыл дверь и остолбенел. Хоть я и успел заправить рубашку в брюки, картина была маслом. Тётка стояла рядом со мной и стряхивала с рубашки грязь, которую можно вывести разве что кипячением. Я невпопад помогал. Мы старались успокоить дыхание, которое выдавало с головой и, не отрываясь, наблюдали за лицом мужа.
Это что такое как понимать? его лицо с каждой секундой наливалось ярким багрянцем.
Да ты понимаешь, мне
Какого ты привела сюда этого бомжа?! мужик пока не двигался и было время поискать пути отступления. Я человек здесь чужой, главное уйти без потерь.
Мне стало жалко его, понимаешь? Он лежал на лестнице такой такой такой беспомощный! искренность тётки меня поразила. А вот её мужа не очень.
Я спрашиваю: какого, блин, хрена ты привела в дом этого урода?
Ну, не уродливей некоторых насупился я. Оскорбление меня задело.
Ты вообще, блин, заткнись, я с тобой потом разберусь. Я последний раз спрашиваю: какого?
Так, я уже ответила вроде.
Действительно, вместе с тёткой усомнился я в нормальности слуха её супруга.
Заткнись! это мне. Ты же грязная проститутка! а это уже ей. Водишь в дом мужиков, пока я вкалываю, блин! И ладно бы нормальных, а то бомжей да алкашей. Вчера был сантехник, позавчера, блин, электрик! Сегодня кто?
Не знаю, она посмотрела на меня с неподдельным изумлением. Действительно, я забыл представиться, но сейчас не лучший момент для знакомства. Я же говорю: мне его просто стало жалко, и я предложила ему немного подлечиться
Подлечиться?! взревел мужик. Ты это так называешь, блин? «Подлечиться»! А со мной у тебя, блин, профилактика?
Я невольно подумал, что мужика, где бы он ни работал, за спиной наверняка называют «блином». От его криков у меня снова начала болеть голова.
Ах, та-ак! тётка вдруг превратилась в фурию с горящими глазами. Значит, я шлюха, да? Шлюха?!
Она забегала по комнате, круша все на своем пути. Пострадал даже телевизор, который она усилием воли спихнула с тумбы на пол. Особенно жаль мне стало бутылку водки, которую она размозжила о стену. На излёте эмоций тётка принялась за диван. Правда, не знала, что с ним делать. Подвигала его, попинала, что не принесло ему особо вреда. Тогда она стала прыгать на нём, как дитя малое, приговаривая:
Я шлюха, да? Шлюха?
Наблюдая за тётенькой, я совсем забыл про её мужа. Когда вспомнил, он уже исчез из поля зрения и чем-то шуршал в коридоре. Дело плохо пошёл за успокоительным.
Очередное бранное слово застряло у тётки в горле, когда она увидела направленное на неё дуло ружья. Не издав больше ни звука, она без чувств шлепнулась на диван, и стало тихо.
Почему её ещё ни разу не номинировали на «Оскар»?
Мужик направил берданку на меня, прицелился. Я постарался его образумить:
С такого расстояния можно разве что по комару промахнуться.
Не указывай мне, блин, судя по сокрушённому тону, стрелять он явно не собирался.
Я к тому, что можно красиво, не целясь, прострелить мне ногу. Или руку. Потом поиздеваться надо мной, покромсать и выбросить в мусорный контейнер, как какой-нибудь пакетик из-под чипсов.
Заткнись, блин! он демонстративно взвел курок.
Хочешь правду? я неспешно пересёк комнату и плюхнулся в кресло. Мне всё равно, где бродить: в этом мире или где-то ещё. Убьёшь ты меня или нет в любом случае удовольствия ты не испытаешь.
Что у тебя с ней было? его тон слегка смягчился.
Что может быть у этой святой женщины с незнакомым человеком, ещё пару минут назад валявшемся на лестничной клетке?
Но ведь она тебя пригласила!
Ну и что? Она же объяснила из жалости. Напоила меня сначала рассолом, потом дала похмелиться. Что в этом такого?
А то, что ты грязен, пьян, вонюч и кроме отвращения ничего вызывать не можешь!