Степанов возился с магнитофоном и усилителем,
потом выпил с устатку и неожиданно сомлел в тени,
а когда проснулся, то долго не понимал,
плакать ему или смеяться
роща была полна пьяных голых совокупляющихся тел,
полуживые от жары рычащие студенты,
полумёртвые визжащие студентки под ними
Боже, какой это был бы сюжет для Тинто Брасса!
Благовоспитанный Степанов в ужасе смотрел,
что вытворяют его пьяные в драбадан сограждане,
ползающие на карачках посреди поляны,
блюющие, стонущие, похожие на зомби,
он думал, что ему всё это только снится увы.
Его знакомая, с виду вполне приличная девица,
вдруг подползла к нему, нехорошо улыбаясь,
зачем-то начала целоваться, полезла ему в штаны,
он не знал, что с ней делать, она заплакала
Кое-как немногим трезвым удалось собрать
всю эту компанию алчных адептов промискуитета
в заранее приготовленные для этого автобусы,
однако в дороге налетел ураган, засверкали молнии,
половина влюблённых пар осталась в Святогорье,
другая половина помчалась в лагерь волгоградцев,
все койки в вагончике Степанова оказались заняты,
он вздохнул, запасся чем мог и ушёл жить в кран,
оставленный строителями неподалёку от их вагончика.
Едва он влез в кабину, как ударил страшный ливень,
который шёл целых пять суток без перерыва
Иногда Степанов слезал с крана на грешную землю,
бродил по домикам, искал, чем бы поживиться,
денег не было, строители пережидали тайфун дома,
волгоградские казановы тоже вскоре оголодали,
одной любовью сыт не будешь взломали кухню,
урча, сожрали чёрствый хлеб с маргарином,
сварили ведро слипшихся серых макарон
на этом продукты закончились, а вот ливень нет.
Но всё на свете когда-нибудь проходит
Тайфун испарился, лето спешило на выход,
в один прекрасный день Степанов с бригадиром
поехали в строительное управление за расчётом,
долго ругались и спорили с матёрым прорабом,
потом наконец-то получили расчёт деньгами,
весело пили у прораба дома весь вечер мировую,
утром проснулись а денег-то нигде и нет.
Бригадир Ширвани, чеченский борец-классик,
объявил прорабу кирдык и начал искать нож поострее,
обыскали весь дом никакого результата.
Заявлять в местную милицию никакого смысла не было,
Ширвани Битимиров, Хабаровск, 1983 г. Фото из архива автора
Ширвани отправил Степанова с попуткой в лагерь,
сунул тому в кабину под ноги пустую молочную флягу
когда-то брали молоко и обещали вернуть колхозу тару,
Степанов просидел на ней весь давешний пьяный вечер,
поскольку мебели в апартаментах прораба было мало.
Попутка высадила его почти у самого Святогорья.
Степанов, обросший за лето густой рыжей бородой,
одетый в вылинявшие рабочие штаны, разбитые кеды
и выгоревшую на солнце от пота клетчатую рубашку,
был очень похож в то время на молодого Олега Куваева,
«Территорию» которого прочитал через пару лет.
Он присел на флягу идти в лагерь не хотелось.
Столько каторжного труда было потрачено впустую,
сколько планов и надежд отныне пошло прахом
за лето он заработал четыреста шестьдесят рублей,
их хватило бы на четыре пары джинсов «Супер Райфл»!
Степанов докурил, встал, закинул флягу на плечо
и тут внутри неё что-то явственно прошуршало.
Опустил флягу на землю и снова что-то услышал.
Он открыл защёлку на крышке и заглянул внутрь
так и есть, в обычной авоське лежали рублёвые пачки.
Это была их зарплата, целая и невредимая.
А вот каким образом деньги оказались внутри фляги,
так и осталось навсегда страшной тайной
Белый бетон, или Яростный стройотряд-2
Не так давно Степанов,
гордившийся своей отменной памятью,
обнаружил в ней первый серьёзный провал.
Речь шла о самосвале с бетоном.
Летом восемьдесят четвёртого года
Степанову довелось работать в стройотряде
на строительстве двухквартирных домов
в таёжном посёлке Святогорье.
Жидкий бетон туда привозили на самосвалах,
сливали в большую квадратную ёмкость,
называвшуюся в народе «короб на санях»,