Успокойся! Ты же знаешь, он в этом не виноват, с сочувствием произнесла Алька, поворачиваясь к Максиму. Понимаешь, начала она тихо, словно разговаривала с ребенком: Твой медальон настроен на тебя
Как твой телефон на сотовую вышку, быстро вмешался белобрысый, то ли шутя, то ли издеваясь. Позови его! Пошли сигнал, и он откликнется.
Влад! Алька прикрикнула на парня, пытаясь выразить свое недовольство, но на ее губах промелькнула предательская улыбка. Она вновь обратилась к Максиму, стараясь говорить как можно приветливее: В принципе, он прав. Просто представь медальон и позови его. Можешь закрыть глаза, если так будет легче.
«Что за глупости у нее в голове»? подумал Максим, но сделал, как она сказала: крепко зажмурился, представляя на раскрытой ладони правой руки небольшой металлический круг на тоненькой серебристой цепочке. «Позови!» как заклинание, звучало в голове. Легко сказать, но как сделать? «Была не была!» решил Макс. Если эти двое и впрямь пришли над ним поиздеваться, то пусть посмеются вдоволь. Это не важно! Пять лет проучившись с Гришкой в одном классе, он разучился обижаться на глупые шутки.
Медальон, явись! громко скомандовал Макс, щелкнув пальцами, как это делал отец, когда хотел обратить на себя чье-то внимание, и как иногда делал он сам, красуясь перед девчонками.
В тот же миг он ощутил на ладони приятный холодок. Сжав руку в кулак, Макс резко открыл глаза. Не веря самому себе, он поднес руку к лицу на ладони лежал медальон, а тоненькая цепочка свисала между пальцев.
Не может быть! язвительно усмехнулся белобрысый, растягивая слова. А он не так безнадежен, как казалось сначала. Хотя орать было совсем не обязательно полбольницы перебудил!
Влад! снова зашипела Алька, а затем улыбнулась, не скрывая радости.
Ух ты! Я и не знал, что так умею! изумился Максим, разглядывая медальон.
А ты и не умеешь. Пока не умеешь. Но можешь научиться, если пойдешь с нами, произнесла Алька мягким, будто убаюкивающим голосом.
Она сняла кепку, обнажив короткие серебряные волосы, и осторожно бросила в нее медальон, лежавший на руке Максима. Затем улыбнулась грустно, словно о чем-то сожалея, и легонько коснулась лба юноши указательным пальцем. Пространство перед глазами Максима начало расплываться, пока не превратилось в черную пустоту. Голоса отдалялись и затихали. Упав поперек кровати, он крепко заснул.
Алька легонько коснулась его запястья.
Готово! уверенно заявила она, обращаясь к Владу. Сердце бьется ровно, он спит. Можно транспортировать.
Думаешь, до утра не проснется? с надеждой в голосе спросил тот.
Не уверена: мы слишком мало знаем о его способностях, ответила девушка, печально глядя на лежащего без движения пациента.
Влад взял спящего на руки, словно пушинку, и, не церемонясь, закинул на плечо. Алька подняла одежду с кровати, а ту, что еще валялась на полу, запихнула в рюкзак. Достала из-под тумбочки кроссовки Максима и сунула туда же. Аккуратно надев медальон ему на спящего, она тихо произнесла:
Пора!
Девушка достала темную коробочку, похожую на зажигалку, и, отодвинув тонкую штору, направила ее на окно. На стекле появилась черная точка. Она быстро увеличивалась, превращаясь в бесконечный тоннель. Девушка, а за ней и Влад с Максом на плече, шагнули в черноту. Тоннель сжался и исчез, и палата опустела.
глава 2. каждая ночь заканчивается рассветом
Максим очнулся. Вытер рукой вспотевший лоб. Все еще была ночь. Сквозь окно едва проникал далекий лунный свет. Когда глаза немного привыкли, парень оглядел комнату: вот кровать с металлической спинкой, небольшая тумбочка и стул с его вещами. Юноша облегченно вздохнул: он в больнице, и ему просто приснился странный сон. Надо же такому привидеться! Ночные гости, странные разговоры Вот так картины рисует его больное воображение!
«Допустим, девчонка похожа на медсестру, которую я видел вечером, размышлял он, лежа в кровати. А вот белобрысый вообще ни на кого не похож Уж его-то я бы запомнил!» Сон как рукой сняло. Макс пошевелился, прислушиваясь к своим ощущениям. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Болезнь ушла, будто и не было! А может, затаилась где-то глубоко и ждет своего часа Но об этом совершенно не хотелось думать.
Он помнил, что раньше сквозь стекло в двери в больничную палату пробивался тусклый свет из коридора. Но сейчас его не было От большого, уходившего под потолок окна, разделенного на квадраты, исходило слабое свечение, но серебристый свет луны почти не попадал в комнату. Макс не помнил такого окна в палате, но уже убедился, что память почему-то стала его подводить. Может, это следствие болезни? Спать совсем не хотелось. Приподнявшись на локтях, он откинул одеяло, присел на кровати и осторожно, боясь нового приступа боли, опустил ноги на пол, пытаясь нащупать больничные тапочки. Ноги уперлись в прохладный пол, но тапок не было. «Ладно, найдутся потом», безразлично подумал он, медленно поднимаясь с кровати.