Ты это, сынок Ты мне купи трусов Простых А то если в больницу
Понял, мам, конечно.
И отцу тапки теплые Его совсем развалились
Куплю.
Ой, а как же Ты на такси ведь
Заеду, перебил Свирин.
А можно?
Можно, мам, можно. Не волнуйся.
Но таксист запротестовал:
Вы ведь до Захолмова заказали, других адресов не было.
Я В горле запершило от угольного дыма, и Свирин осторожно, чтоб не напугать водителя возможным ковидом, кашлянул. Я доплачу.
Да не в этом дело. Время, все такое
Что, отменять заказ? На пять минут всего на рынок
Водитель, немолодой, явно не спавший ночь, вздохнул:
Ладно, поехали. Сколько добавишь?
До деревни на экране смартфона высветилась тысяча двести рублей. Свирин решил дать сверху пятьсот. Услышав, водитель приятно удивился, хотя виду постарался не показать.
Автоматический женский голос в салоне поприветствовал и напомнил, что необходимо пристегнуться и использовать защитные маски и перчатки
Рынок только-только открылся, торговцы раскладывали свои товары. Свирину повезло быстро нашел хлопчатобумажные трусы, тапки, прикупил кой-какой еды, кусок баранины, куриные грудки. В деревенских магазинах с продуктами, знал, не очень.
Ну все, теперь можно и в деревню.
Получилось это бодро и даже как-то довольно, а в душе все усиливалась тряска. Что его ждет через неполный час, что будет потом. Эти трусы Сколько взрослых и пожилых сыновей ухаживают годами за немощными родителями. Моют, выносят горшки, переодевают, кормят с ложечки. Страшно, страшно
Снег еще не лег, хотя давно должен был, и от этого делалось особенно тоскливо чернота повсюду, замерзшая грязь, изможденность природы И неба не видно, да что там неба, предметов в сотне метров оловянная пелена вокруг.
Что-то совсем задымленно, сказал Свирин. Раньше, кажется, такого не было.
Водитель с готовностью отозвался:
Две гидры под боком, а тарифы повышают и повышают. Вот и жгут. Еще и уголь-то стал Антрацит повыбрали, теперь бурый в ход пошел. А от него ни жару путнего, зато копоть вон
Обогнули город по узенькой и тряской Кольцевой. По ней раньше ездили только дальнобои, но после того как развелось много легковушек и в центре стали возникать серьезные пробки, поехали и частники.
Свирин сидел сзади, придерживал пакет с покупками и смотрел в окно. Пытался разглядыванием деревьев, дорожных знаков, гор, которые теперь, когда выехали из города, проступили вдали, придавить мысли, тревогу, противный тремор внутри
По этой дороге он ехал раз, может быть, в трехсотый, пятисотый. Все эти почти тридцать лет из аэропорта и в аэропорт, а сначала в город из деревни и в деревню, в которой их семья купила дом, переселившись из Ташкента летом девяносто первого Да, тогда Свирин при первой возможности старался побывать в городе: ему, городскому, столичному парню, все в деревне казалось убогим, грязным. Буквально тошнило. А потом и холода начались, потом зима, которой он до этого по-настоящему и не знал. Это не зима, понял, когда на улице несколько дней немного за минус и ты в квартире с теплыми батареями; зима когда минус тридцать и ниже неделю, две, три, и если вечером не протопишь хорошенько избу к утру замерзнешь насмерть.
Тогда он очень злился на родителей из-за переезда. Лишь потом, поступив в университет в Екатеринбурге, познакомившись с теми, кто буквально бежал из Средней Азии без всяких вещей, только в том, что было на них надето (а с некоторых и пальто сдергивали, шапки срывали), понял: за их цивилизованный переезд с контейнером мебели, одежды, посуды, за покупку просторной избы и большого участка земли родителей нужно благодарить
Он и благодарил. Больше не словами делами. Каждое лето обязательно приезжал к родителям (долго говорил «домой»), проводил по месяцу, а то и больше. Помогал по хозяйству, копался в огороде. Привозил жену, дочерей. Потом, когда с женой развелся, а дети выросли, бывал один (правда, в этом году удалось старшую уговорить, погостила неделю), к лету добавились весна, осень. Колол дрова, подновлял забор, выстелил плахами двор. В общем, старался сделать жизнь мамы и отца немного легче. Несколько лет уже предлагал переехать в город или к нему в Екат. Отказывались. Может, и правильно. В городе вон угар какой задохнутся. Тем более у мамы астма
До деревни было почти семьдесят километров. Сначала степь, потом шли островки сосен, а потом и сплошной сосновый бор, который дальше сменится тайгой. Как раз на границе бора и тайги и стояло их Захолмово. Вот эти самые холмы-увалы и дали название деревне. Сосен все меньше, их вытесняют березы, ивняк, в низинах елки.