Тучков, что-то шустро строчивший в своем блокноте, не поднимая глаз, процитировал известную крылатую фразу, несколько ее видоизменив, проникновенным голосом почти себе под нос:
Казеем можешь ты не быть, но гражданином быть обязан.
Все обернули свои взоры на «Малюту Скуратова», ожидая продолжения сентенции. А когда тот приостановил свою писанину и поднял глаза на министра, то присовокупил:
Малодушный поступок еще можно попытаться исправить, пока он не превратился в предательство. Вы, Павел Викентьевич, не сочтите за труд, свяжитесь со мной в самое ближайшее время. Мне хотелось бы с вами поподробней поговорить о событиях тех давних лет. Вот вам мой личный мобильный, протянул он вырванный из блокнота листок Чегодайкину.
Хотите привлечь прежнее руководство Минздрава? сразу сообразил Павел Викентьевич.
Да, не стал отпираться Николай Павлович. И его привлечь, и нынешнее руководство «Герофарма», хоть вы и говорите, что они всего лишь конечное звено в цепи. Нужна публичная порка для тех, кто на примере АО «Кавминстекла»16 все еще не понял, что находясь в России нужно выполнять российские законы.
Что вы хотите этим добиться? не понял Чегодайкин.
Чего добиться? переспросил Тучков и тут же ответил. Конфискации предприятия.
Но это в будущем негативно скажется на наших отношениях с партнерами! ужаснулся робкий министр здравоохранения, уже представивший, как будут рушиться годами отработанные связи с зарубежными поставщиками.
Да что вы так разволновались, Павел Викентьевич? довольно резко, чего от него никто не ожидал, высказался Глазырев. Белый свет не сошелся на европейских и американских производителях. Те, кто поумнее будут, а их большинство, понимают, что лучше играть по правилам привлекательного рынка, чем ввязываться в санкционную войну с непредсказуемым итогом.
Вы так говорите, Сергей Юрьевич, как будто Третья Мировая война уже на пороге, поежился Чегодайкин.
Вынужден вас разочаровать, милейший Павел Викентьевич, вмешался в перепалку Афанасьев, но Третья Мировая война уже перешагнула порог нашего дома.
Да, но ведь пока ни они по нам, ни мы по ним еще не бабахаем ядерными боеголовками!
«Обязательно бахнем! И не раз! Весь мир в труху!.. Но потом»17, зло хохотнул Рудов и от его зловещего смеха мурашки побежали по спине абсолютно мирного человека по фамилии Чегодайкин, который, ну, никак не Марат Казей.
Решив разрядить накаленную обстановку, грозившую перерасти в нечто большее, чем спор на профессиональные темы, Верховный обратился к министру здравоохранения:
Давайте, все же вернемся к основной теме нашего разговора. Так, что вы там говорили про завод в Серпуховском районе?
Ах, да, спохватился Чегодайкин, вовремя поняв, что в стае волков, надо выть по-волчьи или хотя бы не блеять бараном во избежание дурных последствий для себя. Так вот. Завод находится на консервации. Расконсервировать его и запустить производство инсулина не на основе поджелудочной железы свиней, как это было в Советском Союзе, а основываясь на генно-инженерных технологиях, думаю, будет не слишком проблематично. Зато мы получим отечественное производство мощностью до 350-ти миллионов доз в год, что более чем на 85% покроет наши потребности. Правда
Что?! Говорите, не стесняйтесь. Здесь все свои, подбодрил его Афанасьев, видя заминку со стороны министра.
Правда, это вконец испортит наши отношения с этими тремя монополистами, оккупировавшими наш рынок, ведь условием их поставок, как раз и было замораживание этого проекта. Но тут уж выбирать не из чего. Отношения и так уже испорчены дальше некуда после объявления нам эмбарго, развел он пухлые ручки в стороны, как бы признавая неизбежность дальнейшей конфронтации.
Отлично. Я рад, что вы все же прониклись пониманием сложившейся обстановки, без улыбки ответил Афанасьев. Но я вижу в ваших глазах какую-то недоговоренность. Нужны дополнительные ассигнования? Я ошибаюсь?
Нет. Расконсервирование и запуск не потребуют больших вложений. Но как бы вам это объяснить попонятней, опять замитусил Чегодайкин.
Вы говорите. А мы уж как-нибудь постараемся понять.
Нельзя ли будет провести эту операцию не по нашему ведомству? И переподчинить его, хотя бы все тому же Министерству обороны, в качестве оборонного предприятия, что, по сути так оно и есть?